style="font-size:15px;"> Черт, да как же больно…
Филя полезла в люк, стараясь не задевать лестницу раненой рукой. Добралась до низа: герметичная дверь бомбоубежища, обычно закрытая на засовы – настежь. Часового ни перед ней, ни в коридорчике переходного шлюза. И опять – ни оружия, ни крови, ни следов боя. Мистика…
Ушли они все, что ли?! Но куда уходить из родного форпоста…
Взяла динамо-фонарик, так и лежавший на положенном ему месте у двери, в нише. Рука одна, а надо и автомат держать, и жать тугую рукоятку. Что важнее? Но без света никуда.
Так и пошла дальше, с цепляющимся за стены автоматом, зато подсвечивая себе дорогу. И так бы не заблудилась, всю жизнь здесь прожила, но надо смотреть по сторонам. Пытаться понять, куда все делись. Коридор. Каморки по сторонам. Желтый дрожащий луч выхватывал из темноты то ржавые кровати, то тряпки, то посуду. Холодные нерастопленные печки – она специально зашла в одну комнатку, потрогала рукой.
Людей не было. А вещи вроде бы на месте. И запах. Странный, не присущий убежищу запах, что-то мерзлое и тяжелое висело в воздухе.
Не похоже это на захват соседней бандой. Совсем не похоже. Скорее на внезапное бегство, только вот от кого и – главное – куда? Не могли же все убежать, что бы здесь ни было – костяк бойцов бы сражался за свой дом.
Она подсветила дверь в главный зал – сердце и смысл всего убежища, где проходили собрания под гордым изображением дракона, где гадали. Где она вышла замуж. Двери не было. Прямоугольник проема весь в зазубринах, петли торчат, наполовину выломанные из стены, а самой двери нет. Ощущение, что некто выгрыз себе проход в зал, а само полотно выбил лбом.
Вздохнув, Филя зашла в зал и остановилась, жужжа фонариком, обводя его светом помещение. Никто никуда не убежал. Все они были здесь, на полу, почти ровными рядами. И странный запах, мучивший ее всю дорогу по убежищу, шел именно отсюда. Синие после смерти, бритые наголо жители ее дома лежали, словно аккуратно сложенные безумным дровосеком бревна. Словно нарочно в дрожащий овал света попадали лица, искаженные ужасом, татуировки на висках.
Все они здесь. Все.
Как богиня смерти, обходящая свои владения, она прошла вдоль рядов. Рваные раны, укусы, оторванные конечности, а иногда и головы. Кто бы это ни сделал, ему не понадобилось ни единого выстрела. Многие тела были объедены, причем уже после гибели, и на крыс или что-то подобное списать было невозможно – следы как минимум укусов мортов, да и у тех пасть поменьше.
Подушки вокруг порваны, лужи крови засыпаны перьями из них и рваными кусками синтепона. Внутри все сжалось в тугой комок, но Филя не произнесла ни звука. Даже раненая рука почти не болела. Эта незначительная беда отступила перед глобальным горем.
У нее больше не было семьи. Друзей. Дома.
Девушка подошла к алтарю дракона. Подставка, на которой бережно хранилась Книга Перемен, была перевернута и сломана. Будто раздавлена чужими злыми пальцами, как ненужная скомканная бумажка.
Самого
