совсем поник. – Только его почему-то нет на прежнем месте. Союза писателей. Я спрашивал. Говорят – нет такого. Дом Ростовых есть. А Союза – нет.
Дмитрий понял: с Петровским действительно происходит что-то неладное.
– Может быть, ты переутомился?
– Может быть, – печально высказал согласие Петровский.
– Потом, ты писатель. Возможно, ты слишком увлекся тем сюжетом, который прорабатываешь. Я, конечно, литературой не занимаюсь. Пишу научные статьи. Но порой так влезешь в материал, что действительность просто ошарашивает и расстраивает. – Лирика – лирикой, а нельзя было забывать о главном. Дмитрий подпустил просительных ноток в голос. – Ты всё-таки просьбу мою не забудь. Спроси доброго ангела, кто из троих прав, Хойл, Хокинг либо Виленкин?
– Это физики? – растерянно осведомился Петровский.
Дмитрий кивнул.
– Космологи. Как и я. Неужто забыл? Я тебе столько про них рассказывал… Мне очень важно узнать, кто из них прав. А может, никто не прав. – Дмитрий развел руками.
– Хокинг, Виленкин… И кто ещё?
– Хойл. – Дмитрий не сдержал досаду. – Что же ты никак запомнить не можешь?
– Я только недавно услышал…
Астахову не хотелось вникать, почему его новый приятель делает столь странные заявления. Он лишь уточнил:
– Так ты спросишь?
Петровский осторожно кивнул.
– Я попробую спросить. Но учтите, добрый ангел не так часто является мне… во сне.
– А ты постарайся. Попроси явиться. У тебя это как-то получается. Да если бы у меня получалось, стал бы я тебя просить.
Петровский изобразил что-то неопределённое на лице. Потом оживился, произнёс торжественно:
– Жизнь слишком коротка для того, чтобы делать добро, но слишком длинна – чтобы творить зло. Это мне сказал добрый ангел. Я стараюсь делать добро: пишу общественно полезные романы.
По соседству шумели молодые люди. Астахов мельком глянул на них и отвернулся.
– Тебе полегчало? – спросил он.
– Да. – Петровский с важностью кивнул, после чего встрепенулся. – Я готов заплатить. Но у меня деньги не те.
– Что значит – не те?
– Я пытался купить газеты. И ещё пиво. Мне сказали, что деньги не те.
– Покажи.
Петровский достал кошелек, вытащил несколько бумажек.
– Это советские деньги, – как само собой разумеющееся, проговорил Астахов.
– Ну вот, советские. Почему же их у меня не берут?
Дмитрий посмотрел на приятеля полными сочувствия глазами.
– Тебе надо отдохнуть. Ясное дело – перетрудился.
Он ещё раз наполнил рюмки, причем себе опять налил половину, а приятелю – полную. И вновь тот ничего не заметил.
– За то, чтобы у тебя всё было хорошо. – Чокнувшись, Дмитрий тут же опрокинул рюмку. Петровский последовал его
