скороговоркой представилась она. Сергачев перевел дух.
– Что вы хотели, Фатхуллина?
– Мне нужно срочно с вами переговорить.
Сергачев предложил:
– В таком случае пройдемте ко мне в квартиру.
Фатхуллина переложила тяжелый кейс из одной руки в другую. Сергачев заметил, что она нервничает не меньше его, постоянно озирается по сторонам. Они поднялись в однокомнатную квартиру Сергачева, доставшуюся ему после развода. В квартире царил холостяцкий беспорядок. На диване лежала неубранная, мятая постель. В единственном кресле кипа старых газет. Сергачев свернул в кучу постель, затолкал в диван, предложил Фатхуллиной сесть.
– Извините за беспорядок. Присаживайтесь.
Открыл балконную дверь. В комнату ворвался уже остывший вечерний воздух. Сергачев заметил, что Фатхуллина почувствовала себя уверенней, напряженность спала, да и сам он чувствовал себя гораздо лучше, чем на лесной поляне.
– Вы тут пока осваивайтесь, а я приготовлю кофе, в зернах, еще остался с хороших времен, бразильский.
Он отправился на кухню.
– Это вы занимаетесь делом главного инженера шинного завода Валеева? – спросила Фатхуллина.
– Занимался, – уточнил Сергачев. – Но с сегодняшнего дня отстранен, хотя и по-прежнему интересуюсь.
– Я тоже занималась его делом, и уже год.
– По линии БХСС?
– Да.
– И что раскопали?
– Многое. Мне кажется, вас это заинтересует.
– Почему бы нет? Выкладывайте, что у вас есть.
– Я знаю, за что его убили.
– Вот как!
Сергачев вернулся с небольшим подносом, на котором стояли две чашечки с ароматным кофе и початая бутылка армянского коньяка. На тарелочке лежали ломтики тонко нарезанного сыра и не слишком свежего батона.
– Продолжайте, это любопытно.
– Валеев заинтересовал нас в связи с крупными хищениями государственного имущества на шинном заводе.
– Он где-то засветился?
– Да, о нем упомянул один из «несунов», которого задержали ночью на вывозе автопокрышек с завода. На допросе он заявил так: «Я разве вор, я – воришка. Вот Валеев, главный инженер, это действительно вор, его надо сажать». Не хочу хвастаться, но это самое большое дело, которое когда-либо мне приходилось расследовать. Правда, поначалу мне показалось странным, что все другие следователи отказались от него. Целый год я, можно сказать, жила на заводе, сопоставляла, собирала и перепроверяла факты. Накопился обширный материал, но чем дальше дело подвигалось, мне становилось все страшнее и страшнее.
Сергачев усмехнулся.
– Да, да, не смейтесь! Вы сами поймете, когда ознакомитесь с делом. Мне кажется, этим документам нет цены. – Она вытащила из кейса две толстые папки. – Здесь вся моя работа. Это можно передавать
