гор несло коричнево-желтую грязь, вскипали селевой жижей горные речушки, и море било о скалы гигантскими волнами. Ни купаться, ни загорать в такую погоду отдыхающие, конечно, не могли. Оставалось одно занятие…
Именно в эту неделю много лет назад Пименов и Изотова познакомились поближе.
– Ты помнишь? – сказала она многозначительно.
– Помню, – откликнулся он. – Но что это меняет? Я не это имел в виду, Лена. Я просто сказал о том, что твой супружник будут мучаться ровно столько, сколько мы будем в море. И не факт, что лагерь можно будет разбить на берегу. Он уже «никакой», а нас еще и не болтало по-настоящему. Конечно, посмотрим по глубинам, но кажется мне, что стать на якорь в самой бухте у нас может и не получиться.
– Это его проблема.
– Это будет наша проблема. Нас только трое.
– Ну и что?
– Ничего, – усмехнулся Губатый. – Если бы мы ехали на пикник… Ты с аквалангом ныряла?
– Не-а… – протянула Изотова, закуривая очередную сигарету. Какую уже за сегодня? Десятую, двадцатую? – Но я быстро учусь. Покажешь.
– А он?
– Не смеши. Он и нырять? Разве, что в ванной.
– Значит, реально искать «Ноту» смогу я один. И это не радует. Если работать на глубинах до пятнадцати, вы через день худо-бедно сможете, правда, под моим наблюдением, то глубже – уже нет. А если нырять придется глубже сорока, тогда нужен настоящий водолазный костюм и люди на лебедке и компрессоре. Знаешь, Изотова?…
– Что, Пима?
– Это даже не авантюра. Это полное говно.
– Если бы все было легко, то мы не были бы первыми.
– А мы первые? – спросил Губатый. – Откуда это известно? Прошло почти девяносто лет. Ты думаешь, никто не видел этих бумажек в архивах? Ладно, пусть даже так! Вам сказочно повезло! Совпадение – ты находишь бабульку, Олег – документы. Все отлично! Вы вдвоем находите идиота, то есть меня! Но… Есть одно «но»! Какие у нас шторма тебе рассказывать не надо. Мы еще детьми купались на Шесхарисе[9] рядом с «Барбариной»[10]. Ее вышвырнуло на берег, как хворостинку! И это в бухте. А там, куда мы плывем – открытое море. Если корму занесло чуть ближе к берегу, и она легла метрах на десяти – ее разбило тем же летом и искать там нечего. Если она легла чуть глубже, там, где отметка метров пятьдесят, нужно специальное оборудование. Без него мы ничего не найдем, хоть год будем нырять рядом.
Она отошла и села на край стола, болтая ногой.
– И ты бы не попробовал? Узнал бы то, что я – и не попробовал? Что мы теряем?
– Ну, предположим, в этой истории я теряю…
– Что?
– Время, Изотова. Время и деньги.
Ленка соскочила со стола и подошла к нему вплотную. Он ощутил ее дыхание у себя на шее, потом оно коснулось уха.
– А если я сделаю так, что ты ничего не потеряешь? – сказала она вкрадчиво.
Они были почти одного роста. Изотова разве что чуть-чуть ниже и ее груди коснулись
Шесхарис – дикий пляж в Новороссийске, расположен на противоположной от порта стороне Цемесской бухты.
«Барбарина» – Судно выброшенное на берег одним из штормов в 70-е годы прошлого века. Снимать его с мели компания-владелец посчитала нецелесообразным, сухогруз был брошен и его резали на металлолом постепенно, на протяжении многих лет.
