стола. Вытянул один, глянул в его нутро, хмыкнул озадаченно, побарабанил пальцами по столу. Потом снова потянулся руками к конвертам, вытянул еще один, близоруко поднес к глазам.
– А, вот... Вот ваши результаты обследования, Анна Васильевна, я их уже смотрел... Ну что ж, Анна Васильевна...
Потер маленькие ручки одну об другую, издав сухой неприятный звук. Почему-то у нее от этого звука мороз по коже пошел и задрожало внутри лихорадкою, подкатило к горлу нервным спазмом.
– Ну? И как? Нормальные у меня результаты?
Странно, а голос получился бодреньким, даже слегка насмешливым. Но как будто это и не ее голос был, а чужой, на пару тонов выше.
– Нет, Анна Васильевна. Я вам прямо скажу – плохие у вас результаты. И даже больше того – очень плохие. Я сейчас вам направление в тридцать четвертую больницу выпишу...
– Погодите, погодите! Что значит – очень плохие? Вы можете мне как-то по-человечески... Я же не понимаю ничего...
– Вам в больнице все объяснят, Анна Васильевна.
– А вы? Вы что, не можете?
– Я... Ну, в общем... Понимаете, по одной только маммографии нельзя сказать определенно... Дополнительное обследование требуется. В больнице вам его и проведут. Значит, вы прямо в понедельник по направлению...
– В какой понедельник? Уже в следующий, что ли? Вот этот, который будет? Через два дня?
– Ну да... А что? Чем быстрее, тем лучше. Со сроками лучше не затягивать, Анна Васильевна.
Сказал – и шмыгнул глазенками куда-то в сторону. Потом вверх посмотрел, на плафон, затем опять на нее.
Сглотнула нервно, пропихивая внутрь липкий страшок-раздражение. Почувствовала, как вместе с длинным вдохом зреет внутри ярость – так бы и прихлопнула этого мямлю с его бегающими глазками! Не врач, а записная кокетка – глазками он, смотри-ка, в угол – вверх – на предмет! Нет уж, дорогой, ты мне сейчас все, как есть, скажешь, не надо мне тут...
– Простите, доктор... Как вас по имени-отчеству?
– Геннадий Григорьевич... – услужливо согнул он шею в кивке.
– Ага. Очень приятно. Так вот, Геннадий Григорьевич... Или вы мне прямо сейчас все обстоятельно про мою проблему разъясняете, или я немедленно отправляюсь к главврачу.
– А зачем к главврачу-то?
– Да жаловаться на вас, зачем!
– А... Ну, это можно, конечно... Только его все равно сейчас нет, он на конференцию в другой город уехал. Да вы успокойтесь, Анна Васильевна...
– Да я-то, между прочим, спокойна! Я всегда спокойна! А сейчас так вообще спокойна, как никогда! – плюхалась она в собственном невыносимом волнении, пытаясь через ярость выплыть хоть на какую-то твердь. – А вы думали, я сейчас платочек из рукава достану и слезьми затрясусь, да?
Боже, что она несет... Пора остановиться, пока не поздно. Пока вихрь слепой ярости не погнал ее прочь из этого жуткого кабинета...
Так. Вдохнула, выдохнула, собралась. Похоже, она его напугала, Козлова-то. Как его... Геннадия Григорьевича. Сидит, голову в плечи втянул, ушки прижал, как мышонок. Надо и впрямь успокоиться,
