корреспондентов нужный адрес было несложно.
Медленно отыскивая нужные буквы, историк набрал текст:
Кажется, я наконец-то на правильном пути. И на этом пути я совершенно один. Думаю, мне понадобится ваша помощь.
Нажав кнопку «отправить», Савельевич вышел из библиотеки и двинулся по коридору мимо одинаковых дверей в спальни учеников. Возле одной из дверей он остановился и, немного помедлив, постучался и, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь.
– Девочки, проснитесь! – громким шепотом сказал он в темноту спальни.
Там заворочались, послышалось сонное бормотание.
– Вика! Кузнецова! Это очень важно! – снова позвал он.
– Что? Иван Савельевич? – отозвался сонный девичий голос.
Вика поднялась на локте, вглядываясь в темноту.
– Тише! – историк испуганно огляделся. – Я пришел предупредить вас. Скажите всем остальным, что здесь очень опасно. Попросите родителей забрать вас. Мне никто не верит, но я точно знаю…
– Что вы говорите, Иван Савельевич! – Даша тоже приподнялась на кровати, недоумевая, проснулась ли она или все это – продолжение странного тревожного сна…
Где-то в коридоре послышались легкие шаги, прозвучавшие для историка громче пушечных залпов.
– Я не могу говорить. Жду вас завтра в десять вечера у старого кладбища. И будьте осторожны! Здесь нельзя никому доверять. Никому! Понимаете: ни-ко-му! – быстро проговорил он и скрылся за дверью.
– Что это было, Даш?! – спросила Вика. Слова Савельевича странным образом тревожили, казались особенно многозначительными в густом чернильном мраке комнаты.
Даша зябко повела плечами, натянула повыше одеяло.
– Спи. По-моему, бред. В школе, видишь ли, опасно, а на кладбище, выходит, Диснейленд. Думаю, у него просто не все дома.
– Наверное…
Девочки снова улеглись, но обе еще долго ворочались на своих кроватях, не в силах заснуть. Вот уж Савельевич! Умудрился напугать почище графской собаки…
Глава 3. Уборщица с большой дороги
Страшно. Конечно же, ей было страшно, и сердце то замирало, то начинало быстро-быстро колотиться в груди, пока Мария шла по коридору мимо спален учеников в директорскую.
«Ничего, – успокаивала она себя, – никто ничего не узнает. Я же, в конце концов, не делаю ничего плохого».
И все равно, несмотря на эти благие мысли, ведро чуть подрагивало в руке. Вот и нужный кабинет. Дверь не заперта, но, войдя внутрь, Маша поняла почему: на диванчике целовались Елена и Виктор.
На скрип двери оба отпрянули друг от друга, и на лице Крыловой явственно проступило раздражение.
– Девушка… Как вас там… Маша?.. – сказала она, манерно приподняв красиво очерченные брови. – Вас родители не учили, что входить без стука неприлично?..
Мария смотрела на эту холеную равнодушную женщину, которая
