трассирующих пуль придавали общей картине еще более мистический характер. Если бы не удушливые клубы сгоревшего пороха и хлещущая на стены кровь, картина напоминала бы дискотеку в ночном клубе.
Перезаряжать оружие было некогда. Люди Трофима прибывали в помещение толпами, и Пловцов понял – это будет длиться до тех пор, пока он и прапорщик не окажутся мертвыми, а бойцы связанными. «Что сейчас придумал бы Стольников, что?!» – подумал он, поднимая пулемет.
– За мной!.. – заорал он, испугав самого себя. – В атаку!..
И нажал на спусковой крючок, стараясь удерживать пулемет в направлении врагов так, чтобы он был одновременно направлен и в сторону входа.
Грохот оглушил всех, кто участвовал в схватке. Пули ротного пулемета пробивали людей Трофима и вязли в других. Одного из них, приблизившегося слишком близко, штурман, на мгновение прекратив стрелять, ударил ногой. Где-то в углу клацнули затворы. Кто-то из разведчиков успел перезарядить автоматы. Держа пулемет на ремне и нажимая на спуск, чтобы отсекались по три патрона, Пловцов дико закричал и бросился к входу.
Уже слышались свист и крики за его спиной. Ножи сверкали в свете факелов, и в лицо штурмана, словно из детского водяного пистолета, ударяли струи крови. Бой шел на каждом квадратном метре площади. Зарычав, как зверь, Пловцов нажал на спуск и пошел вперед. Пламя лучами выбивалось из дульного среза, и в его свете штурман видел, как перед ним словно подкошенные валятся с ног люди Трофима. Пули разрывали их плоть, клочки окровавленной одежды, сгустки, брызги – он видел все это, упрямо шагая вперед и уже не рыча, а крича на последнем вздохе.
Его вопль активизировал бойцов до предела. Закричав, разведчики бросились в последнюю атаку. Три или четыре автомата стреляли в нападавших в упор. И через мгновение в комнате стало нечем дышать. Пороховая гарь, как выхлопные газы в гараже, выталкивала всех желающих выжить наружу…
В дверях, круша препятствия на пути, разведчики добивали раненых прикладами, ножами или просто руками… Остатки гвардии Трофима бросились вон. На полу «спортзала» остались лежать около двух десятков трупов и не менее трех десятков агонизирующих и молящих о помощи людей.
Вырвавшись наружу и почувствовав свежий воздух, Жулин быстро оценил обстановку. Наступала минута, когда нужно было полностью завладеть инициативой. Только захват Трофима, Николая и преданных им людей мог означать победу. Остановись бойцы сейчас – и следующее нападение произойдет уже через час. Людей у Трофима хватит, и он их, кажется, не жалеет.
В любом другом случае Жулин употребил бы выражение «правительственное здание». Но смешно и забавно, несмотря на пропитанную кровью одежду, произносить здесь эти слова вслух. Но смысл был тот же – почта, телеграф, банк… В городе не было ни почты, ни телеграфа, ни банка, но были места, что-то вроде греческой агоры и чертог властелина. Их-то и следовало захватить в первую очередь, пока есть силы, пока поступательное
