гармонией. А вот эта – ничего, отметил про себя Миша, сбавив ход около картины с изображением корзины с клубникой. Да и эта тоже, похвалил он следующий шедевр – тарелку с пельменями. У него даже потекли слюнки и заурчало в животе. Рядом висел рисунок, символизирующий чаепитие: блестящий самовар, чашки, связка бубликов и варенье. Пожрать бы, подумал оперативник, и тут обнаружил дверь с надписью «Кафе». В следующую минуту его постигло разочарование: едва он почувствовал себя ценителем высокого искусства, как понял, что приглянувшиеся ему картины к ИЗО вовсе не относились – они всего лишь «декорировали» вход в пищеблок.
Сначала следовало покончить с делами, поэтому Костров, борясь с искушением слопать тарелку аппетитных пельменей, продолжил поиски администратора. Павильон, считавшийся дальним, вполне оправдывал свое название. Чтобы в него попасть, ему пришлось выйти на улицу и немного прошвырнуться по территории. Миша шагнул в маленькое строение, больше похожее на офис, чем на выставочный зал. По сути, дальний павильон им и являлся. Вход вел к стойке рецепции, которую украшала своей персоной нарядная барышня-секретарша.
– Где я могу найти администратора? – поинтересовался капитан, глядя в ясные очи юной девы.
– Петр Алексеевич сейчас занят, – отчеканила она привычную фразу, надеясь, что посетитель исчезнет.
Удостоверение оперативного работника заставило девушку сменить тактику:
– Петр Алексеевич отъехал. У него деловая беседа в ресторане. Может, чайку?
– Не откажусь.
Миша прикинул, что от секретарши по интересующему его вопросу можно получить информации не меньше, чем от администратора.
Миша с удовольствием плюхнулся на мягкий офисный диван с приставленным к нему журнальным столиком, который скорая на руку барышня сервировала чайной парой, печеньем «Земелах» и конфетами «Коровка».
– Мои любимые конфеты! Мое любимое печенье! И как вы угадали? – начал Костров с лести. Он и в самом деле любил тягучие молочные конфеты и посыпанное сахаром печенье, как, впрочем, и любые другие сладости.
– Ой, да это все что осталось, – засмущалась она.
– Вы этого человека видели? – предъявил он ей фото блондина, сделанное с видеозаписи.
Улыбка на лице девушки слегка исказилась – ее губы нервно дернулись, в глазах отразилось смятение.
– Вроде бы, – пробормотала она.
– Когда он здесь был?
– В субботу, часов в одиннадцать. Мы только открылись, он сразу и подошел.
– Он как-нибудь представился? И чего он хотел?
– Назвался как-то по-простому. То ли Иваном, то ли Василием. Сказал, что ищет художника, который «Солнце в реке» написал.
– Так и сказал – художника, не картину?
– Да, художника. Он даже имени его не знал. Я ответила, что выставка
