в Юрмалу пришлась на холодную неделю, а тело просило тепла. Слева от Анатолия топтался Егор. В церкви он бывал крайне редко, а крестился скорее от испуга, чем по убеждениям. Услышав первые запевные слова священнослужителя, он куце осенил себя крестным знамением на уровне носа. Батюшка, продолжая распевать и крестить всех большим крестом, дошёл до высокого мужчины и упёрся в него взглядом. В висках Егора застучал пульс, ему показалось, что в часовне душно.
– Осознанно ли готовы вы стать крестным отцом рабе божьей Марии? – голос священника тона не менял, отчего Иванов не сразу понял, что вопрос относится к нему.
Вера подтолкнула его в спину и прошептала:
– Говори «да».
Егор повиновался. Священник продолжал смотреть не отрываясь, осеняя себя крестом. Егор послушно повторил широкий жест.
– На благо, – кивнул мужчина в рясе, и дышать Иванову сразу стало легче.
Батюшка отошёл к Кате и задал тот же вопрос. Она, в объемной накидке из тафты, была больше похожа на восточную невесту, чем на крёстную мать, но своё поручительство огласила с готовностью.
Ещё через несколько минут орущую девочку окунули в купель. Затем отче обрызгал всех святой водой. Новоиспечённым крёстным дали по просфорке, трижды осенили крестом, под пение небольшого церковного хора процессия несколько раз обошла купель и неожиданно вышла из часовенки на яркий солнечный свет. Таинство было завершено. Вера, щурясь на солнце, посмотрела на Раису из-под ладони, приставленной ко лбу козырьком.
– А почему небесным покровителем Мари назвали Святую Настию?
Мать, ещё секунду назад поглощённая крестинами, округлила глаза:
– Настенька! Доченька! − Раиса вспомнила плач и мольбы старшей дочери, когда та звонила из Сочи, куда Анатолий услал её на теннисный сбор. – Анатолий, почему Настя не была на крестинах Мари?
– Так она и на родинах не была, − напомнила Сюзанна тоном столь укоризненным, что Ухова обернулась:
– В смысле?
– Да нужна ей эта муть – таскаться по роддомам да по церквам! − Анатолий махнул рукой на собор, уверенно продел свой ремень в шлейки брюк и хлопнул Иванова по плечу. – Я тоже ни за что не согласился бы на них, если бы не пир после чумы. Поехали, Егорыч, я заказал столики в «Золотой подкове».
Женщины посмотрели на Ухова с возмущением.
– Окстись! – приказала Сюзанна. – У ворот Божьего дома стоишь, а несёшь такую ахинею, богохульник! − Она перекрестилась: – И ответь уже зачем ты старшую дочь не позвал ни на родины, ни на крестины?
– Да пошла ты! – махнул Ухов.
– Неисправимый, – вздохнула Раиса. Возможно, она сказала бы что-то ещё, но в этот момент запищала Мари, и мать тут же забыла обо всех.
Вечером из ресторана пришлось заказывать такси…
13
