что, не слышала о сопротивлении?
– Быть может, я знаю это под другим названием. – Она в этом сомневалась, но в данный момент ей было все равно, ибо мысли по-прежнему занимала предыдущая тема разговора.
– Ну, тут никакой тайны нет, так что расскажу бесплатно. Когда был жив Лек, в королевстве действовало движение сопротивления. В него входили те немногие, кто знал, что он из себя представляет, – или, по крайней мере, иногда знал и хранил это знание на бумаге. Они старались распространять его, напоминать друг другу правду всякий раз, когда Лекова ложь побеждала. Самыми могущественными среди них были те, кто читал мысли, ведь они всегда наперед чуяли намерения Лека. Многих участников сопротивления убили. Лек знал о них и без устали пытался стереть с лица земли. Особенно тех, кто читал мысли.
Теперь Биттерблу слушала очень внимательно.
– Ты и правда не знала, – сказал Саф, заметив ее интерес.
– Понятия не имела, – призналась она. – Значит, поэтому Лек сжигал одну за другой печатные лавки родителей Тедди, да? И поэтому ты знаешь про похороны в земле. Твоя семья входила в это сопротивление и хранила записи о старых традициях и всяком таком. Верно?
– Это твой второй вопрос?
– Нет. С чего бы мне тратить вопрос на то, что и так уже понятно? Я хочу знать, почему ты вырос на лионидском корабле.
– А, ну, это легко, – сказал он. – Мои глаза поменяли цвет, когда мне исполнилось полгода. Само собой, в то время здесь правил Лек. Одаренные в Монси не были свободны, но, как ты уже догадалась, мои родители участвовали в сопротивлении. Они знали, что он за человек, – по крайней мере, большую часть времени знали. А еще им было известно, что в Лиониде Одаренные свободны. Поэтому они отвезли меня на юг, в Монпорт, тайком пронесли на борт лионидского судна и оставили на палубе.
У Биттерблу отпала челюсть.
– То есть бросили? С незнакомцами, которым ничего не стоило вышвырнуть тебя за борт!
Он с легкой улыбкой пожал плечами:
– Они не могли придумать ничего лучше, чтобы спасти меня от службы у Лека, Искра. А когда Лек умер, моя сестра все силы бросила на мои поиски – хотя знала обо мне лишь три вещи: возраст, цвет глаз и название корабля, на котором меня оставили. И кстати, лионидские матросы не вышвыривают младенцев за борт.
Они свернули на улицу Лудильщиков и остановились у двери лавки.
– Их уже нет в живых, да? Твоих родителей. Лек их убил.
– Да, – подтвердил Саф и, заметив выражение ее лица, потянулся к ней. – Искра, ты чего… не печалься. Я их совсем не знал.
– Пойдем внутрь, – сказала она, отталкивая его руку.
Биттерблу не могла даже выразить ему свое сожаление, настолько ее бесила собственная беспомощность. За некоторые преступления королеве вовеки не выплатить достаточной компенсации.
– Нам остался еще один круг, Искра, – напомнил он.
– Нет. Хватит.
– У меня приятный вопрос, честное слово.
– Приятный? –
