считала и видела: вкралась ошибка.«Да, еще взяли яичек десятка четыре,
Лука, картошки… Совсем мою память отшибло!»
Возле вокзала азартно играли в наперстки.
Ну и, конечно же, бабу зазвали кидалы.
Все проиграв, Варя даже завыла по-песьи:
«Вот и удвоились, девка, твои капиталы!
Это ж равно как дитяти украсть с пуповины!
Ах, до чего ж у кидалы противная харя!..»
Денег пришлось на дорогу занять у Полины.
Ей ничего не сказала разумная Варя.
«Дура я, дура… Одела б, обула мальчишку…
Что же я дома скажу? И убить меня мало!..»
«Деньги-то, Варя, опять положила на книжку?»
«Да, я на целую тысячу наторговала!..»
«Чем жизнь села измерена годами…»
Чем жизнь села измерена годами?
То урожай, то снова недород…
О муже как-то Варином гадали:
Откуда появился он? Так вот
Что сарафанным радио надуло.
И оказалась верною молва:
Растратчик. Отсидел. Едва под дуло
Не угодил – расстрельные дела!
Угодлив до слащавости, и гадом
Никто его в селе не назовет.
Не то завмагом был, не то завскладом.
Но счетовод – так точно счетовод!
Обрел растратчик и покой, и крышу,
И в Варькины объятья угодил.
По отчеству – Абрамович, а кличут
Не то Исаак, не то Иегудил.
Где подцепила? Кажется, в Рязани
Перебивался он, отбывши срок.
Привлек ее красивыми глазами
И хваткою хозяйственной привлек.
Везде и все карманными весами
Перепроверит, даже если ГОСТ.
И Варя величает его Саней.
Мужик, как бабы поняли, не прост.
Все в дом и в дом… Хозяин, работяга!
А дом какой отгрохали – взгляни!
Все ничего, когда бы не спиртяга…
«Ты, это, Варька, мужа приструни!»
На это Варя, подбоченясь, гордо
Всегда твердит заученно одно:
«Еще чего! Никто не льет вам в горло.
Вот Саня мой – совсем не пьет вино».
«Все как-то вместе ехали в Исады…»
Все как-то вместе ехали в Исады.
Полуторку вел хмурый мужичок.
Вдруг взял да и поведал нам о Сане
Чуть-чуть побольше Варин язычок.
«Ну, были мы в Рязани в ресторане.
Дороговизна жуткая – умри!
Со сценой рядом столики заранее
Заказаны солидными людьми.
А я-то в полушубке и с вещами.
Ну, знаете дорожный мой баул.
Нас поначалу с Саней не пущали,
Зачем-то посылали нас в аул.
Но Саня молвил: «Это… вы почутче!
Со мною дама. Мы не моряки,
Не чухлома какая и не чукчи.
Извольте-ка нам выдать номерки!»
Да, Саня мой, он сроду не в «атасах».
Чай, за плечами институт тюрьмы.
Трояк всучил кому-то (при лампасах
Его штаны) – и приземлились
