style="font-size:15px;"> Он гладил ее по лицу и на ощупь почувствовал, что она улыбается.
– Ты что?
– Оказывается, мы с тобой не так уж много и подзабыли, кое-что еще помним.
– Если бы не ты… У меня, знаешь, после смерти жены постель только с болезнью связывалась. Как вспомню все эти судна, грелки – ох! Тогда и стирать научился.
– Ну неужели потом ни одна женщина на тебя глаз не положила? Ведь уже два года прошло.
– Ну да, там, где раньше я работал, прямо проходу не давали одинокие тетки. Одна особенно, то в театр зовет, то в гости приглашает. Уже хотел сдаваться, хорошо, тут она уволилась.
Он сказал это и обмер: не примет ли она сказанное на свой счет, не обидится ли? Нет, не обиделась, развеселилась даже.
– Так, значит, ты поэтому, когда к нам пришел, был такой необыкновенно противный? «Надежда Николаевна, в восемь пятнадцать вы должны быть на рабочем месте», – передразнила она.
– Опаздывать нехорошо.
– А спать с сотрудницей хорошо? – рассмеялась Надежда.
– Хорошо, – неожиданно серьезно ответил он, – очень хорошо.
Он все-таки проснулся среди ночи. Она спала, уютно посапывая ему в плечо. Он пошевелился. Пушистая морда ткнулась ему в руку, требуя погладить и пустить на диван. Он прислушался к себе. Не было привычной тоски, а так, просто разные мысли текли неторопливо. Он заснул под тихое мурлыканье Бейсика.
В субботу утром, проснувшись и не открывая глаз, Надежда почувствовала, что на нее кто-то смотрит, и было как-то неудобно на диване, тесновато. Окончательно придя в себя, она так и не решилась открыть глаза.
«Что же делать, у меня физиономия, наверное, полный кошмар, тушь вчера не смыла, все небось размазалось. Сейчас он посмотрит, ужаснется и уйдет. А потом на работе будет шарахаться в сторону при встрече, и всем будет неудобно. И как это меня вчера угораздило? Все, надо глаза открывать, он же знает, что я не сплю».
Он улыбнулся ей ласково и погладил по щеке.
– Доброе утро, милый! – надо же что-то сказать, а теперь быстро в ванную к зеркалу.
Физиономия действительно была так себе. Надежда умылась, разгребла волосы расческой, припудрила нос. Ну, что делать, лучше уже не станет. Она заглянула в комнату. Он возился на диване с котом, и Бейсик позволял ему то, что позволял только Алене, и то когда был маленьким котенком. Увидев Надежду, Сан Саныч привстал и поманил ее к себе.
– Я кофе сварю, – крикнула она уже из кухни.
– Мне вставать?
– Лежи, я принесу.
С дивана доносилось непонятно чье урчанье, они были явно довольны обществом друг друга. Он принял из ее рук кофе, посмотрел как-то странно, потом сказал, глядя в чашку:
– Знаешь, мне никто никогда кофе в постель не приносил.
«Сейчас выпьет кофе, извинится и уйдет, – думала Надежда, – издалека начинает».
Она сама не знала, чего ей больше хочется: чтобы он ушел или чтобы остался еще ненадолго. Однако он почему-то не ушел
