ширишана – в верховьях рек Эребато и Каура, гуахарибо – по левым притокам Ориноко, саматари – в верховьях реки Мавака и в бассейне Сиапы.
Аксель шепчет мне на ухо, чтобы я спрятал фотоаппарат и видеокамеру и не пытался сразу снимать яномамо, как только мы выйдем на берег. Он говорит, сначала надо договориться с яномамо, иначе те могут начать стрелять в нас стрелами из своих луков. К слову сказать, через некоторое время я лично убедился, что луков и стрел у них было предостаточно.
Поселок Сехаль образовывали два десятка прямоугольных хижин под двускатными пальмовыми крышами, беспорядочно разбросанных вдоль берега Ориноко на небольшой возвышенности. Лишь в центральной части Сехаля хижины стояли вокруг открытой площадки, имитируя таким образом кольцо традиционного коммунального жилища – шабоно, в котором в недавнем прошлом совместно проживали все члены одной общины.
Шабоно – традиционное общинное жилище индейцев яномамо в верховьях Ориноко, представляющее собой сплошной кругообразный навес, наклоненный к центру. С высоты шабоно напоминает усеченный конус.
Особняком с одного края площади стояла специально построенная часть традиционного шабоно, в тени которого осуществлялись сакральные церемонии. На окраине поселка располагалась новая школа, построенная, как пояснили местные аборигены, всего пять месяцев назад. Учителем в ней работал местный мужчина яномамо, совсем не говоривший по-испански.
Сразу после нашего прибытия несколько мужчин повели нас к капитано. Как все капитано, лидер Сехаля контролировал прибытие чужаков и их деятельность во время пребывания в деревне.
Наряду с капитано в Сехале также были вождь, следивший за соблюдением правил коммунального проживания в деревне, и несколько шаманов, осуществлявших традиционные духовные практики.
Интересно, что капитано не считал нужным присутствовать на состоявшемся немного позже ритуале принятия галлюциногенного порошка эпены, столь характерного для яномамо, хотя оказал нам содействие, договориваясь с другими мужчинами о нашем нахождении на церемонии и возможности фотографировать. В свою очередь вождь внимательно наблюдал за ходом происходившего действа.
Капитано Сехаля оказался неприметным щуплым мужчиной низкого роста лет тридцати шести-сорока. Единственным оправданием его власти, казалось, служило лишь то обстоятельство, что он был энергичным жизнелюбивым человеком. Он оживленно беседовал с нами на хорошем испанском, активно интересуясь всеми последними новостями.
Вероятно, он учился в близлежащей американской миссионерской протестантской школе «Миссия новые племена», расположенной в поселке Тама-Тама на Ориноко, ничем другим я не мог объяснить его эрудированность. Некоторое представление он имел даже о России, знал, что венесуэльский президент Уго Чавес недавно был с визитом в Москве.
Похоже,
