Петровна.
– Ах, так я у тебя уже и собака? Тогда ты… тогда ты..
– Ну, ну!
– Ж-жаба!
– А ты коза драная, и муж твой козел!
– А ты, а ты!… Да чтобы тебе лопнуть, зараза!
И родственницы одновременно так хряпнули трубками об аппараты, что те и в самом деле лопнули…
Зона турбулентности
Самолет мелко завибрировал, в иллюминатор было видно, что и крылья у него дрожали, как руки алкоголика в треморе. Пассажиры начали тревожно переглядываться. А самолет вдруг резко накренился и стал терять высоту. – Падаем! – прошептала Марина.
И хотя стюардесса запоздало, но все же сообщила, что самолет попал в турбулентную зону и всем надо просто пристегнуться и пережить всего несколько неприятных минут, ее никто уже не слушал. Народ-то уже привык к тому, что воздушные суда, большие и маленькие, почти каждый день где-нибудь да падают. А вот сегодня очередь, видимо, дошла и до них. Марина вопила уже во весь голос: – Боже мой, мы сейчас упадем!
Ее муж Андрей, и сам трясущийся от страха, попытался как-то успокоить Марину, отвлечь ее от ужасных мыслей. И не нашел ничего лучшего, как обнять и сказать проникновенно: – Раз уж такое дело, давай простимся, милая! – А-а-а! – заголосила Марина. – Я не хочу умирать! – Не бойся, это не страшно совсем, – убеждал ее Андрей. – Хлоп – и все! Никто ничего и не почувствует. – Правда? – притихла Марина. – Ты откуда знаешь? Ты что, уже падал? Без меня? Когда это было? – Давно, – неопределенно махнул рукой Андрей. – В армии еще.
Это точно. В армии он один раз упал. Но не в самолете, а со второго яруса солдатской кровати. Во сне. И было ему тогда очень больно, потому что приземлился он на копчик. Но зачем это сейчас знать Марине? – Ну ладно, давай прощаться, – согласилась Марина и всхлипнула. – И давай простим друг другу, если кто в чем был виноват. Андрей подумал и поежился. – А это еще зачем?
– Ну, так принято, милый, чтобы предстать перед Богом с чистой душой. Ну, вот я, например, виновата перед тобой в том, что на прошлой неделе спрятала твои удочки. – Зачем? – удивленно спросил Андрей. – Ну, чтобы ты хоть одну субботу побыл со мной, – призналась Марина. – Тоже мне, грех нашла, – хмыкнул Андрей. – А что, у тебя есть что-то посерьезнее? – насторожилась Марина.
Андрей подумал, что раз уж им предстоит погибнуть, то зачем скрывать то, что камнем лежит на душе? А так, глядишь, признание и в самом деле зачтется на том свете. Но он все же решил повременить. Тем более что инициатива открыть исповедальню на борту падающего Ту-154 принадлежала не ему, а Марине.
– Давай уж, продолжай ты, раз начала, – сказал Андрей. – Не думаю, что у такой большой красивой девочки за душой всего лишь такой маленький и безобидный грешок, как припрятывание удочек. – Ну, было… – нехотя произнесла Марина. – Что было? Говори, ну? – приказал Андрей и заиграл желваками. – Помнишь, у нас на площадке жил Егор Петрович, отставной майор?
– Ну,
