Аннигиляция. Алексей Лозовский

      Мой мир – четыре мятые стены,

      Постель и недопитый кофе,

      Раскиданные там и тут носки

      И пыльных книги две на софе.

      Мой мир – бессмысленный бардак,

      Болото беззаботной лени,

      Чаёк, печенье и кошак,

      Рассадник сладких сновидений.

      Моё – бытье уменье понимать,

      Что вне эпохи и пространства

      Достаточно упасть в кровать,

      Чтоб миром этим наслаждаться!

      Надо мной погасло солнце,

      Нет спасенья, кроме смерти,

      Вот с небес сорвались звёзды,

      Чтоб утешить иждивенца!

      Я не был хорошим сыном

      И плохим был другом другу,

      И для собственного сердца

      Я не заслужил подругу.

      Мне нет места в этом мире,

      Мне невыносима скука,

      Что иной зовёт весельем,

      Для меня – пустые звуки.

      Полагаясь на удачу

      И простейшую науку,

      Я рисую эти строки,

      Повторяя всё по кругу:

      Надо мной угасло солнце

      И душа кружит в сомненье,

      Есть ли кто – то, кроме смерти,

      Кто найдёт мне примененье?

      Одиночество – это болезнь,

      От неё есть простое лечение —

      Запредельно громкая музыка

      И побольше пустого общения.

      Одиночество – это болезнь,

      От которой хорошее средство —

      Тишина глухой комнатушки,

      Чтоб смелей вспоминалось детство,

      Где так много фальшивых идей

      Для её, казалось бы, снятия.

      Где я думал, что это – болезнь,

      А не знал, что это – проклятие!

      Я помню день, что обратился в ночь,

      Я помню, звёзды гасли над землёй,

      Тогда все мысли вдруг поплыли прочь,

      В тот самый день я начал жить тобой.

      Всегда, везде, чужой среди друзей,

      Нигде, никак и никогда не свой,

      Мне кажется, я вечно был ничей,

      Теперь уже наверно только твой.

      И сердце билось в пламенном огне,

      Стократ пронзённое зазубренной стрелой,

      Но, как ни странно, лишь в одной тебе

      Я наконец нашёл ему покой.

      Я помню, мысли уносились прочь.

      Как ты сияла под серебряной луной!

      С тех пор бессонны каждый день и ночь,

      С тех самых пор я счастлив лишь тобой.

      Я продал жизнь за странную мечту,

      Мечту быть чьим – то человеком,

      Теперь дороже сердцу моему

      Нет ничего за этим бренным веком.

      Это безумие, наверно, так любить

      Одну, единственную душу.