ничего доказать. Но дело получило огласку, для расследования назначили несколько комиссий, и пришлось обращаться к знакомому силовику, Иосифу Григорьевичу Давиденко, который уладил вопрос при помощи заместителя губернатора. По деньгам это вышло в сто тысяч рублей.
Тупая бухгалтерша была уволена, Ирине я сделал внушение: чтобы навела в документах порядок и жестче контролировала сотрудников.
История компании изобилует разнообразными острыми ситуациями, одна из которых была связана уже не с нашими просчетами, а просчетами сотрудников кардиоцентра.
Так, например, однажды сотрудники областного комитета по ценам пришли к заместителю главврача кардиоцентра с рутинной проверкой. Их интересовала формальная сторона вопроса, в их компетенцию не входила проверка подлинности всех документов. То есть, если все бумаги в порядке, – их это устроит. Замглавврача сам не особенно разбирался в документах, поскольку занималась ими Лена Николова (наш офис-менеджер), и он, представив её проверяющим как свою помощницу, велел ей показать им интересующие их бумаги. И тут произошло непонятное. Все настолько привыкли к этой рутине с котировочными заявками, и к этим частым комиссиям, которые уже никто не принимал всерьёз – придут, пять минут поковыряются в бумагах, потом полдня сидят пьют чай – что очередной визит проверяющих прошёл незамеченным. И никто не понял, как они оказались в планово-экономическом отделе и раскопали документацию на поставки оксигенаторов производства итальянской фирмы Dideco, хранящиеся там, а не у заместителя главврача. Этот раздел они затронули впервые – Халанский тщательно оберегал его от постороннего внимания, так как лично занимался закупками данной продукции. Эта область оставалась неохваченной Совинкомом (среднемесячный объем составлял около миллиона рублей, другим белым пятном были кардиостимуляторы, закупки которых отслеживали лично главврач кардиоцентра и начальник облздравотдела). Когда я впервые услышал об этой теме от Игоря Быстрова, тогдашнего заведующего кардиохирургией, то принялся двигать продукцию, конкурирующую по отношению к Dideco, но сразу понял, что это бесполезно. У Халанского сложились личные отношения с московским представителем Dideco, и, бывая в Москве, они встречались и Халанский забирал свои 15 % (о чём не особенно скрывал). Оксигенаторы предназначались для реанимационного отделения, но Маньковскому, его заведующему, ничего не обламывалось с этого (обычная практика была такова, что фирмы-поставщики платили администрации и втайне от руководства – еще и заведующим, так как в противном случае те могли создать кошмарные сложности). Инвазивный Игорь Быстров вытребовал у руководства Dideco 5 % для себя (втайне от Халанского). А Маньковский, конечный потребитель продукции, остался ни с чем. Это было равносильно тому, как если бы он, обойдя Быстрова, получал на Johnson&Johnson 5 % за шовный материал, которым шьёт Быстров, заведующий кардиохирургией. Маньковский после отъезда Быстрова
