к черту.
Чупрасов не помнил, в какой момент на место восхищения пришла зависть. Съедающая, не дающая покоя ни днем, ни ночью, черная зависть. Возможно, он всегда ненавидел Кирилла Чернова и ждал удобного случая, чтобы ударить в спину. И когда до воплощения замыслов осталось всего ничего, что-то пошло не так… Все не так.
Чупрасов несколько раз моргнул, прогоняя плывущий в голове туман. В лицо ударил поток воздуха, и он с недоумением огляделся по сторонам.
Что за…
Стас с изумлением осознал, что находится на собственном балконе, но абсолютно не помнил, как тут оказался. Под ногами гладкий пластик табурета, а прямо перед ним распахнутое окно.
«Какого черта?» – промелькнула в голове первая связная мысль.
«Что я здесь делаю?» – это прозвучала вторая. Ладонь прострелила обжигающая боль, и он дернулся, с ужасом глядя вниз.
– Стас, если ты решил меня кинуть, то я… – истерически завопил за спиной женский голос. Он хотел повернуться, чтобы высказать ненормальной суке все, что о ней думает. Это она! Она! Хитрая двуличная стерва. Он знал, что нельзя никому доверять, но Белевская так убедительно ненавидела Чернова….
Кирилл
Несмотря на раннее пробуждение, неплохое выдалось утро. И завтраком накормили, и кофе выпил, и день вроде как солнечным обещает быть. Что еще нужно, чтобы почувствовать удовлетворение от жизни? Не употребляю термин «счастье», для меня это нечто из ряда размытых, неточных понятий, придуманных людьми для придания смысла порой бессмысленным событиям. А мне не нужен смысл, только движение. Только вперед. А конкретно сейчас – вниз. На один этаж.
Дверь оказалась не заперта. Стас, видимо, открыл, чтобы я не долбился. Зашел, как к себе домой. В гостиной орал спортивный канал, на кухне шумела вода. Вроде один мужик живет, а впечатление хаоса возникает с порога. Направился на кухню, предвкушая веселую попойку без последствий. Стол накрыт. Накрыт, конечно, громко сказано. Стаканы расставлены, запотевшая холодненькая бутылка вискаря в центре, на тарелке порезанный свежий и соленый огурцы – овощная нарезка, и апельсин кругляшами – фруктовая. На плите в кастрюльке кипела вода вместе с пельменями – горячее. Ресторан отдыхает, товарищи!
– Стас, я сейчас без тебя начну. Двигай давай сюда. Потом на записи матч досмотришь, – крикнул я, усаживаясь за стол.
В ответ тишина. Нехорошая такая, тяжелая; по ногам сквозняк, хотя дверь я закрыл. Может, покурить вышел на балкон, так он на кухне обычно дымит. После развода некому нотации читать.
Встал с тяжелым вздохом и поплелся на поиски пропавшего друга. По дороге проверил ванную и туалет, заглянул в спальню. Кровать разобрана, под ней три пары «уставших» носков. Классика. В гостиной по-прежнему надрывался спорт-канал. Стас не замечен.
Балкон нараспашку, но и там, сквозь прозрачный тюль, Чупрасова не наблюдалось. Разошлись,
