Без артиллерии их не остановить. – На этих словах Стрельбицкий, словно опомнившись, дернулся всем корпусом. Генерал заметил это:
– Говорите, полковник.
– Товарищ генерал-майор, но у нас почти нет орудий. Все отдано на фронт. Осталось не больше тридцати, из них надежных – от силы двенадцать. Остальные смогут сделать выстрелов по пять-шесть, не больше.
Елисеев кивнул головой:
– Мы пришлем вам орудия. Все же лучше, чем бросать против танков ополченцев с винтовками и бутылками с горючей смесью. – Он подошел к Стрельбицкому вплотную. Иван Семенович разглядел, как напряглось лицо генерала, как сузились и стали еще холоднее его глаза, как собрались вокруг них морщины. – Всего пять-шесть дней! Дайте нам это время. Задержите врага! Любой ценой…
– Есть, товарищ генерал-лейтенант.
Стрельбицкий и Курасов вышли из кабинета.
По внутреннему распорядку артиллерийского училища в выходной день разрешались посещения курсантов родственниками. Как всегда, в назначенный час дружная толпа взволнованных и счастливых родителей хлынула в раскрытые ворота, держа в руках кули и узелки. А как же, так уж заведено: в гости с пустыми руками не ходят, да еще если ждет тебя за высоким забором не кто-нибудь, а любимое единственное чадо. Это для командиров они – курсанты и будущие офицеры, а для матерей вечные «ванюши» и «андрюши», которым нужны забота и внимание.
Для таких встреч за территорией училища был приспособлен парк, совсем как в большом городе: с широкими лавочками и асфальтированными дорожками.
Свободные от нарядов курсанты с радостными лицами выскочили на улицу навстречу родным, и вскоре на всей территории парка не осталось мест, где бы не обнимались, весело переговариваясь, матери и немного смущенные и довольные встречей мальчишки.
Кто-то вынес на лавочку патефон, и хмурый осенний день тут же окрасился свежим, уже позабытым весельем. Звуки знакомых песен понеслись вверх, зашелестели еще не успевшими облететь листьями. И навеяли жгущие до слез чувства, подарив им такую недолгую, но очень нужную радость. В такой день старались не говорить о войне, по неписаному закону, он был святой, родительский.
На несколько минут оживленные разговоры стихли – в воротах училища показалась командирская «эмка». Курсанты невольно вытянулись в приветствии, но Стрельбицкий не обратил на это внимания. Перед его глазами все еще стояла карта с жадными синими стрелками, устремленными на Москву, еще звучал беспощадный голос генерала Елисеева: «Всего пять-шесть дней… Задержите врага! Любой ценой». Не в силах отвлечься от этих мыслей, полковник посмотрел на стоящих неподалеку курсантов и буквально почувствовал, как его лицо передернула тень тревоги. Хорошо, что за толстым автомобильным стеклом этого не было видно.
Санчасть сегодня тоже отдыхала. Маша и Люся, отпросившись у строгой Карповны, пошли прогуляться по парку. Всеобщее веселье и хорошая музыка
