озабоченный папа привел в отряд двенадцатилетнего худого нерешительного мальчугана. Неловко объяснил, что у мальчишки после давней болезни осталось нарушение координации в движениях. «Но ему так хочется к вам… Столько книжек про паруса прочитал…»
Ну, если прочитал, если хочется… У нас ведь не училище с медкомиссией и отбором. При плаваниях можно определить новичка на двухмачтовую яхту, где экипаж помногочисленнее, там проследят, чтобы мальчишка не растерялся при откренке, не запутался в снастях… Конечно, трудно ему участвовать в фехтовальных турнирах, но быть боковым судьей в таком турнире он может вполне (а это ведь тоже участие ), и в массовках фильма, где кипит лихая схватка мушкетеров с гвардейцами, вполне можно помахать рапирой… А зато какие стихи он сочиняет! И какие рисунки появляются из-под его не всегда послушных пальцев!.. И как он улыбается навстречу тем, кто искренне рад его стихам и вообще тому, что он есть … А за то, что на целый час задержал обещанную заметку для «Флибустьера», можешь и нахлобучку получить от дежурного редактора, не жди снисхождения. И в этом, если хотите, тоже уважение к его, к Сережкиной, личности.)
«Старайтесь, ребята, понять каждого, – постепенно складывается в отряде неписаный закон. – В том числе и непохожих…»
Несколько лет назад появились в отряде трое братьев-погодков – светлоголовых, курносых, голубоглазых, а фамилия Гофман. Славные такие ребята, дружелюбные, будто давно знакомые, только одно поначалу казалось странным: всегда ходят в плоских круглых шапочках на темени (называется «кипа»). Ну и что? Старшие, наиболее понимающие ребята, символически показали младшим и любопытным кулаки: не суйтесь, мол, с расспросами. А инструктор Сева сказал другому инструктору, Евгению, составлявшего недельное расписание вахт:
– Ты зачем эту лихую тройку записал на субботу? Соображать надо…
Бывает, что уважение следует проявлять в терпеливом внимании старшего к младшему. Был в отряде Алешка, старательный матрос, рассудительный книголюб, общий любимец. Один у него имелся «недостаток»: очень любил пересказывать прочитанные сюжеты. Однажды он с помощью мамы (тоже «той еще читательницы»!) осилил совсем не детский и громадный роман «Унесенные ветром». Потрясенный этой эпопеей, он напрашивался «волонтером» (то есть сверх экипажа) в какую-нибудь яхту или в дежурный катер и начинал во время плавания повествовать о похождениях Скарлетт и ее друзей и недругов. Народ стонал про себя, и случалось, что под каким-нибудь убедительным предлогом командир судна старался избавиться от рассказчика. Но пока Алешка говорил, матросы, подшкиперы, штурманы и капитаны самоотверженно слушали, понимая, как он сострадает персонажам этого американского эпоса. И не знаю случая, чтобы кто-то сказал: «Да помолчи ты, пожалей нас, несчастных».
Кстати, Алешка через год ушел из отряда. Без обид, без какой-то особой причины – просто изменились у него в жизни интересы, бывает такое. Проводили его с сожалением, но без всяких
