с Саней? – заполошно выкрикнула Алина, у которой мгновенно сработал материнский инстинкт.
– Дети живы и здоровы, – успокоила я Алину и тут же огорошила: – Степу забрали в полицию.
– Степу-у-у? – удивленно протянула она. – Что она могла такое натворить? Ей-богу, зная Степу, ничего в голову не лезет. За что ее забрали в ментовку? Разнимала малолетних драчунов или утихомиривала пьяных дебоширов, истязающих жен и детей, а в итоге оговорили ее? А может, схватила за руку воришку, и ее под одну гребенку загребли в обезьянник? – попробовала пошутить Алина.
– Ее обвиняют в убийстве.
– В убийстве? – переспросила Алина. – Это шутка?
– Какая, к черту, шутка! – вскипела я. – Будь сегодня первое апреля, и то бы я не стала так шутить!
– Значит, не шутка? – продолжала допытываться подруга.
«Это она со сна такая тупая, или я такая невнимательная: раньше не замечала, что Алина с трудом во все врубается?» – подумала я, теряя терпение.
– Это не шутка! Просыпайся скорее, заводи машину и дуй ко мне – поедем Степу выручать.
– Я мигом! Одеваюсь! Буду через двадцать минут, – отрапортовала Алина и положила трубку.
Глава 2
Понятное дело, Алина через двадцать минут не появилась. Не появилась она и через час. Алина вообще не тот человек, чтобы отвечать за свои слова. Она все делает как ей удобно. Одним словом – пофигистка. Может быть, это кого-то и шокирует, но я давно привыкла к ее манере опаздывать, для нее время – категория неконкретная. Двадцать минут – это совсем не двадцать раз по шестьдесят секунд, а час или больше. Короче, непродолжительный срок, за который она может принять надлежащий вид, то есть: умыться, одеться, выпить чашечку кофе, нарисовать глазки и подобрать сумочку к туфлям.
На сей раз экипировка заняла у нее один час пятнадцать минут. Ну что ж, примерно на это я и рассчитывала. Алина резко затормозила свой «Опель» в моем дворе и нетерпеливо просигналила, мол, я уже здесь, а тебя все еще нет.
Вместо приветствия я дала ей понять, что сегодня не время опаздывать:
– Почему так долго? Устала в окно выглядывать, договорились же, через двадцать минут.
– Двадцать минут, двадцать минут… Мне только на стоянку пятнадцать минут бежать! – фыркнула Алина и сделала вид, будто возмущена моими необоснованными претензиями.
– Зачем тогда обещала?
– Опять придираешься к словам? Садись давай, чем раньше поедем, тем раньше приедем.
Я плюхнулась на переднее сиденье.
– А теперь все по порядку, – потребовала Алина. – Что произошло?
Я пересказала мой краткий разговор с Аней и Зинаидой Михайловной.
– В голове не укладывается! Чтобы Степа кого-то убила? Да этого не может быть, потому что быть не может. Слушай, – Алина отвела взгляд от дороги и уставилась на меня.
– Алина, ты не туда смотришь, –
