Душа рвалась на мелкие клочки. Там на дне этой бездны осталась её часть. Её лучшая часть.
– Погоди, а вдруг Ода жива. Ей нужна помощь! – воскликнула девочка, сжав его руку. – Я не могу её оставить.
Стас торопился сбежать. Он не слушал Оди, но всё же резко остановился, словно передумал уходить.
– Её уже не вернуть! У нас возникнут серьёзные проблемы, если ты проболтаешься о том, что здесь произошло, – предостерёг он.
– Это ведь Одетта – моя сестра. Разве ты не понимаешь? Я не могу бросить свою сестру, – она вырвалась.
– Мы никому не расскажем, как погибла Ода. Ты ведь не хочешь неприятностей? – Стас угрожающе сверкнул глазами.
Он взял её за локоть и повёл за собой. Сил сопротивляться не нашлось. Оди была оглушена мучительной скорбью и позволила себя увести.
Когда подростки нашли выход из штольни, на краткий миг их ослепило солнце, клонившееся к закату. После полумрака пещеры яркий свет подчёркивал нереальность произошедшего. Жмурясь и прикрывая глаза ладонью, Одиллия смотрела на залитый солнечным отблеском горизонт. В подземелье время жило по неведомым законам. Казалось, минула целая жизнь, но прошло всего лишь три часа.
– Исполнилась твоя главная мечта – ты станешь лучшей во всём, – пробормотал Стас.
Одиллия обессилено, опустилась на валун, что лежал у входа в штольню. Она не ощутила ничего, словно бы умерла.
– Ты убил мою сестру, – прошептала Оди.
Горе разом навалилось на неё и отняло способность громко говорить.
– Она сама упала, – возразил он.
– Я видела, как ты отпустил её руку!
– Тебе показалось. Было темно, ты ничего не разглядела, – утверждал он. – Мало ли что тебе привиделось.
– Я расскажу родителям, – пообещала Одиллия.
– Лучше молчи, говорить буду я, – велел он ей. – Ты даже не подозреваешь, чем нам грозит эта невинная шалость.
– Шалость? – удивленно переспросила девочка.
– Не цепляйся к словам! Хочешь, чтобы нас наказали?
– Я ничего дурного не сделала, – оправдывалась она.
– Правда? Значит, тебе не о чём беспокоиться, – проговорил Белов и недобро усмехнулся.
Теперь Одиллия боялась Стаса, потому что не знала, что от него ожидать. Он был непредсказуемым и очень упрямым юношей. Чуть позже, когда их допрашивали, он искусно изображал непонимание и испуг, менял маски так быстро, словно был актёром в столичном драмтеатре.
***
Очутившись дома, Одиллия застала родителей на кухне. Мама мыла посуду, отец вытирал тарелки и составлял их в буфет, по размеру и цвету, как положено. Он был ревностным сторонником порядка и требовал от своих домочадцев, чтобы они подчинялись правилам, установленным им. Все тарелки должны быть составлены по величине, ручки кружек повёрнуты в одну сторону, тапочки стоять ровным рядом. Правил было великое множество.
Дочь застыла на пороге, наблюдая за тем,
