в будущее. Какой образ тут напрашивается? Естественно, девушка… Вот она стоит, допустим, на краю обрыва, смотрит вдаль, ветер приподнимает на ней юбку, скажем, алую, точно знамя; во всей фигуре её и нерешительность, и неопределённость, и скрытая сила, готовность двигаться вперёд, энергия самой жизни, и, конечно же, эрос… Он неявен, художник не показывает зрителю напрямую, в какую именно даль смотрит девушка на картине, образ возлюбленного-революционера, за которым она готова идти лишь мыслится, предполагается, но намёк на него и придаёт самому образу девушки со взглядом, устремлённым за горизонт, требуемую цельность…
Молодой человек слушал очень внимательно, не притрагиваясь ни к вину, ни к успевшему уже остыть мясу.
– Господин Дорден, – спросил он после небольшой паузы, дав почтенному художнику прожевать и проглотить очередной кусок, – а всё же что должно быть первостепенным в живописи, скажите мне как учитель, красота или идея?
– Ваш вопрос сам по себе бессмыслен, – ответил Дорден, снова промокая потную лысину ослепительно белой салфеткой, – одно неотделимо от другого, живопись – есть идея, выраженная языком красоты. А красота никогда не есть застывший абсолют, она каждый миг обретается глазами смотрящего под воздействием сильных переживаний, по большей части чувственных, личных, потому я и говорил выше, что именно эрос лежит в основе вдохновения…
– Признавая все пути поиска красоты лишь чувственными, – сказала царственно стареющая женщина, кстати сказать, единственная в обществе нескольких мужчин, – художник отказывается от многого и ограничивает своё развитие.
– Знаете вы эти самые другие пути? – пытливо взглянув на неё, спросил Дорден.
– Преодоление страдания, – ответила женщина, – общественного и личного. Другой путь получается, если смотреть на красоту не как на источник возможных наслаждений, а как на единственное спасение от неминуемой боли, от смерти. Видели вы картину «Нищий», что активно выставлялась этой весной, – на ней маленькая нарядная девочка, выходящая из церкви со своей матерью, протягивает монету дряхлому старику на паперти; здесь в красоте жертвующей, красоте дающей, присутствует высшее, небесное начало; красота творящая добро – образ божественный, потусторонний – в нём как бы содержится обещание рая для того старика, прожившего такую мучительную и никчёмную жизнь…
Дорден, вероятно, хотел что-то возразить; он терпеливо пережёвывал мясо, приготовляясь, выжидая – во всей его мощной фигуре содержалось намерение продолжать спор, но снизу из-под скалы внезапно послышались истошные крики на незнакомом языке. Некоторые посетители кафе поднялись со своих мест и подошли к металлическому заграждению.
По мостовой, мелькая между рваными лоскутами пальмовых листьев бежала девушка в синем платье. Её преследовал парень, по всей видимости,
