ведь при этом никто точно не знает, откуда этот человек взялся, кем был прежде, и с какой радости живёт в парке, не имея ни дома, ни семьи – хотя, впрочем, это тоже никому наверняка неизвестно.
После этих слов я проснулся, теперь уже по-настоящему.
Ночь, футбольное поле, мириады звёзд, покоящийся в углу ворот мяч, глубоко уснувшее и напоминающее корабельный остов здание. При виде последнего мне сразу же вспомнились обезличенные аттракционы из моих видений. Вот, значит, что повлияло на их образ! Что ж, вероятно, не они должны быть заброшены, а это здание не должно было здесь появиться.
Сложно было в это поверить, но… долгая и таинственная история Вильского парка расставалась со своей тайной. Кто-то скажет, что это субъективно, что речь лишь о моих собственных видениях и интерпретации. Я не стану с этим спорить. Но для меня… мои собственные ощущения всегда были убедительнее любых аргументов.
Итак, сейчас я расскажу нечто общеизвестное и добавлю к нему лишь то немногое, что было навеяно мне чувством в ту ночь, то, от осознания чего мне хотелось танцевать, радоваться и плакать одновременно.
Все мы помним время, когда наш Вильский парк был вполне обычным. Единственным его существенным отличием от других европейских парков развлечений и отдыха являлись его размеры. Он был (разумеется, таков он и сейчас) значительно больше любого из них. Все мы, конечно, помним и то, что примерно двадцать пять лет назад в нашем городе, а точнее в нашем парке появился некто мистер Джефф, который с первых же дней стал его легендой. Кем он был, откуда пришёл – для многих было и до сей поры остаётся загадкой. Одни уверяли в том, что он работал в каком-то цирке, другие заявляли, что официально он нигде не числился. Среди младшего поколения, которому мистер Джефф был ближе, ходили слухи, что он приехал с далёкого востока, из Тибета, если быть точным, где половину жизни провёл в монастыре. Одни уверяли в том, что он расстался со своей семьёй, другие заявляли, что семьи у него никогда не было. Словом, ходило о нём много разных разговоров и легенд. Но что бы из них ни было правдой, в главном мнения людей сходились: этот человек завораживал, – и не только необычными трюками и мастерским их исполнением, но – в первую очередь – своей неисчерпаемой энергией и жизнерадостностью; его любила вся городская детвора. Взрослые дали ему прозвище «Человек-аттракцион» – потому что для их малых детей он был лучшим аттракционом в парке. Порой он выглядел одиноким и задумчивым, и, так как ничего не мог рассказать о своих переживаниях, это давало повод сомневаться в нём: что если у мистера Джеффа есть какое-то скрытое психическое расстройство, которое рано или поздно даст о себе знать? Не странно ли, что он бездомный и живёт совершенно один? Странно – как и то, что в нём было столько задора и силы, что их легко хватило бы на нескольких человек.
Я тоже помню это время. Когда мистер Джефф появился, мне было около шести. Возвращаясь в ту ночь домой, я, как наяву, видел себя и своих сверстников в отряде, следующем за мистером Джеффом по его сказочным тропам, слышал отголоски наших разговоров и смеха. Образ этого большого во всех смыслах человека, который как чудо, как живой
