style="font-size:15px;"> Ночью – прижмет к себе и через пару минут уснет.
Девушка старалась не думать о том, что это все, рано или поздно, закончится. Она наслаждалась каждым моментом уединения и свободы. Даже прокралась мысль, что раз Джон не дает ей сейчас ничего выпить перед сном или утром, то и препараты временно отменились.
Но парень быстро развеял этот миф.
Однажды он пришел на кухню раньше обычного и уже сидел там с чашкой чая, когда Рита вернулась с моря. Пока она ставила чайник и доставала коробку с кофе, Джон молча наблюдал за ней.
– Три чашки в день будет перебор: захочешь спать.
– Что? – девушка открыла крышку и повернулась. – Ты о кофе?
– Да. О кофе. Ты же пьешь по две чашки. Там и замешано на две чашки.
– Чего замешано?
Парень хмыкнул.
– А ты думаешь, там только кофе? Мне некогда следить, принимаешь ты успокоительные или нет. Но кофе ты пьешь всегда. Поэтому оно там.
– Откуда ты знаешь, сколько кофе я пью?
– Камеры, Рита, камеры, – Джон закурил.
– И в моей комнате? – все сжалось внутри.
– Нет. Там ничего нет, – парень выпустил дым и прищурился. – А что, есть на что посмотреть?
– Нет…
Рита в замешательстве посмотрела на содержимое коробки. Пить перехотелось. Девушка обхватила ее пальцами и на секунду застыла. Джон с усмешкой смотрел, что будет дальше.
– Высыпешь – добавлю куда-нибудь еще.
Рита громко поставила коробку на стол.
– Давай, заваривай. Я тебя жду. Будем завтракать вместе, – это было сказано мягко, но без права на отказ.
***
Дни становились короче, утро – темнее. Добираться к морю по камням в темноте было долго и сложно. Поэтому Рита просто спускалась на кухню и завтракала на открытой веранде внизу. Холодными руками греясь о чашку кофе, она смотрела вдаль, на море и представала себе, как сзади подходит Брет, накидывает на нее свою куртку, крепко прижимает к себе. И от этого становится так тепло и бесконечно легко… Но все было только в мечтах…
Как-то сам взялся в руки карандаш, подвернулся вдруг лист бумаги и девушка начала рисовать. Наброски деревьев, камней, моря. В этот момент вся тяжесть уходила, и мысли текли плавно и размеренно. Штрихи рождались легко и словно вырисовывали из глубины то, что так старательно прятали препараты Джона.
Но рисунки были не мрачными. Сквозь графическую листву настойчиво пробивались лучи солнца, травинки стремились к ним в ответ. Это были рисунки, наполненные светом и жизнью.
Рита нашла у себя на полке целую стопку листов альбомного размера и с упоением рисовала на них каждый день. Днем она брала с собой подстилку и шла на берег моря, чтобы рисовать его и небо. Некоторые рисунки становились похожими на картины. И по проработке штрихов
