у девочки вновь припухли верхние и нижние веки. Катя была на себя не похожа, столь неестественной стала форма глаз.
Юля не стала будить ее, вместо этого накрыла ее пледом и прошла на кухню, где под кружку кофе открыла рабочий компьютер и продолжила анализ предложений, чтобы найти лучшие. Ее работа всегда приводила Юлю в нервное волнительное состояние, так захватывающе было то, чем она занималась. Более того, Юля знала, что по ее направлению у нее были широкие перспективы, нужно было лишь работать как можно больше и лучше. Но не теперь. Цифры и фотографии расплывались перед глазами, сливаясь с иероглифами. Все теряло смысл, потому что она была бессильна в главном.
Когда Катя, наконец, проснулась, она вновь пожаловалась матери на духоту. Юля опять удивилась, ведь она не замечала этого. Она проветрила всю квартиру. Катя ушла в комнату и просидела там до обеда, придумывая наряды для своих кукол, а затем раскраивая старые мамины тряпки. В обед пришла в гости бабушка, мать Юли, Людмила Петровна. Она жила неподалеку и с самого рождения внучки помогала дочери, оставалась с ней, чтобы та могла сходить к врачу или встретиться с подругами. Отец Кати подключился к заботе о ребенке намного позже, ведь, как он любил повторять, он совершенно не представлял, как играть с девочкой, да и о чем с ней говорить. Дочь вышла из комнаты, чтобы встретить бабушку.
– Ой, а что это с Катиными глазами? – спросила моложавая, но чуть полная женщина еще на пороге.
Подбородок ее был острым, своевольным, а взгляд упертым, упрямым. Людмила Петровна была одной из тех пожилых женщин, что свято верили, что их лета придавали им невероятную мудрость, как плесень придавала сыру – вкус. В мире не существует способа убедить таких женщин в обратном. Да Юля и не пыталась. С детства неуверенная в себе, она, наоборот, часто советовалась с матерью и полагалась на ее мнение, даже когда знала, что мать ничего полезного не посоветует, а наоборот, даст губительные для нее советы.
– Какие-то припухшие, да, – согласилась Юля с матерью.
– Да и живот какой большой. – Заметила Людмила Петровна удивленно.
Тут только Юля увидела, что живот у Кати сильно выпирал из-под футболки, так выпирал, как никогда до этого.
– Наверное, запор, – пожала плечами Людмила Петровна.
– Она еще все время воду просит, – сказала Юля, – все пьет и пьет, не может напиться.
Катя испуганно смотрела на них.
– Ага, я и смотрю, она отекла, – вторила Людмила Петровна, – ты, друг мой, перепила воды. Пей поменьше.
– Что?! – воскликнула Юля.
Тут только в голове у матери расставились все точки над «i». Катя действительно отекла, как отекают, пожалуй, беременные в патологии, даже хуже. Ей стало жутко от мысли, что ребенок не мог отекать, как не мог ребенок поседеть или покрыться морщинами.
– Если она и впрямь отекла, нужно бегом анализы сдавать, да к врачу идти.
– Какой
