не захлопывая дверь, чтоб консьержка не засекла, откуда он вышел… тихо спустился вниз… – продолжила Иванка, словно перед ее мысленным взором, как в кино, развертывалась вся картина происходившего.
– Надвинув на лоб капюшон… – в тон ей подхватил Валентин.
– Ой, да! – вскрикнула Лера, – именно так и было! Какой-то мужчина как раз в надвинутом на лоб капюшоне разминулся со мной, когда я поднималась наверх.
– Мужчина? А может парень? Сколько ему на вид было лет?
– Да нет, судя по фигуре, вполне взрослый мужчина. Я хоть лица не видела, но уж отличить молодого человека от вполне зрелого мужчины лет сорока пяти-сорока восьми – очень даже могу.
– Ну вот, наконец, пошли реальные детали, – улыбнулся Валентин. – И тот человек был скорее худощавого телосложения, роста… чуть выше среднего?…
– Ты имеешь в виду мужика из тибетского ресторанчика? – догадалась Иванка.
– Ребята! – радостно подпрыгнула на табуретке Лера. – А может в новом романе Иванки найдется место и для такой скромной героини, как я? Ведь я первая появилась здесь, на месте происшествия.
Валерия была в курсе многих талантов Иванки, потому что знала ее уже сотню лет (женщины обычно не рассказывают посторонним, сколько лет они знакомы друг с другом, так как с арифметикой, особенно связанной с подсчетом времени, у них большие трудности). Так же, как и Валентин, Лера знала: когда с Иванкой начинаются очередные приключения, это может означать лишь одно: она уже взялась за свой очередной роман. И кто знает, чтó было первым: курица, или яйцо? Точно так же никто из них не мог точно ответить, с чего начинается каждый новый роман Иванки: с реальных приключений? Или, наоборот, она сама их провоцирует, и все ее фантазии каким-то образом претворяются в реальную жизнь?
Валерия уже не раз была прототипом героини второго плана в паре-тройке романов Иванки Панчовски, и это ей очень нравилось. Ее собственная жизнь наполнялась каким-то драйвом. И сама себе она начинала казаться окруженной какой-то тайной, человеком, о ком обычно говорят: «Он ведет двойной образ жизни». Хотя и собственную ее жизнь отнюдь нельзя было назвать спокойной, но ведь это на самом деле так интересно: «вести двойной образ жизни»!
– Кстати, почему ты сказал, что это картина Ника Селены? – спросила Иванка у Валентина.
– Да прочел начало твоего нового романа. А что, Ник Селена – это настоящее имя художника?
– Почти… На самом деле был такой художник Николай Май.
– А ты не говорила, что знакома с этим художником, – оживилась Лера. – Он ведь довольно известен… в своих кругах.
– Да не то, чтобы знакома… – в раздумье сказала Иванка, – так, довольно шапочно.
– Пожалуй, есть повод обратиться в милицию, – настаивала Лера.
– Давайте сначала попробуем проанализировать ситуацию, чтобы не выглядеть… гм, странно перед посторонними, – сказал Валентин. – Итак, перед нами – талантливый художник, имя его мы пока не знаем, – продолжал
