сказанные не в спешке, без страха быть непонятными или бесчестными по отношению к другим своим вторым половинам.
Наша симпатия зародилась на плодородной почве, щедро сдобренной смесью из прогнивших обломков наших предыдущих браков.
«Да, однажды, так и будет. А как насчет тебя?», я с любопытством смотрела на него через пузырьки шампанского в пластиковых бокалах.
«А я поеду с тобой»
«Уверен?»
Гедеон забирает у меня бокал, делает из него глоток и, чуть прищуривает глаза. Из-за этого черты его лица заостряются еще сильнее.
«Когда я смотрю на тебя, то чувствую тепло, в котором готов раствориться… Как будто ты обволакиваешь меня. И я готов отправиться за этим теплом, куда угодно. С тобой я ясно вижу, чего хочу»,
Наш первый поцелуй был таким теплым в продуваемой всеми ветрами беседке в парке Горького.
***
Мы достаточно быстро съехались, а потом и расписались. Так, будто пытались обмануть жизнь в том, что это – наши первые отношения. Первые во всех отношениях, когда хочется, чтобы теперь «все точно было не так».
Но когда успех коснулся моей головы, это очень не понравилось Гедеону – хоть, он и не говорил прямо. Конфликты стали частыми гостями в нашем доме и заключались в ограничениях свободы перемещения, контроле всех сфер жизни и излишне резких замечаниях.
«Твои друзья – алкоголики, наркоманы и шлюхи»
«Значит, и я тоже?», устало спрашивала я, прежде чем провалиться в светящийся монитор.
Гидеон обычно ничего не отвечал мне на это. Не мог ж он впрямую назвать свою жену шлюхой или алкоголичкой.
«Почему ты мне не доверяешь?»
«Я не тебе не доверяю. Я им не доверяю»
В такие моменты мозг сам рисовал картинку из разряда: только благоверный за порог, как я в одном исподнем распахиваю двери и прыгаю на первый попавшийся соседский член. Хлебом не корми, а корми «нижнюю чакру».
Я на 100% уверена, что Гидеон и сам все прекрасно понимал, но предпочитал обвинять меня.
«Ты – отвратительный писатель», – однажды сказал он за ужином. Который я, в кои-то веки, приготовила.
Но когда успех коснулся моей головы, это очень не понравилось Гидеону – хоть, он и не говорил прямо. Конфликты стали частыми гостями в нашем доме и заключались в ограничениях свободы перемещения, контроле всех сфер жизни и излишне резких замечаниях.
В тот вечер мы больше не разговаривали. С тех пор «отвратительный писатель» плотно обосновался в бытовых перебранках. Даже несмотря на оглушительный успех первой книги.
Финалом истории стала пощечина, прилетевшая мне за бокал вина на презентации. И ещё что-то за флирт, который, как оказалось, является синонимом «вежливого общения». Но это мелочи.
Собрав чемодан с трусами и томиком Набокова, я переехала в просторный однокомнатный лофт с большой кухней и панорамным видом.
Как только зрачки перестали так бешено вращаться,
