вздыхала миссис Таггерт, – они и есть. Пожалуйста, пришлите их домой.
– Франсиско, – спросил его однажды Эдди, когда они стояли возле путей таггертовского вокзала, – ты, наверно, успел повидать весь мир. Что важнее всего на земле?
– Вот это, – Франсиско указал на эмблему «TT», прикрепленную к паровозу. И добавил: – Мне хотелось бы повстречаться с Натом Таггертом.
Заметив на себе взгляд Дагни, он не стал продолжать. Но несколько минут спустя, когда они оказались в лесу, на темной, узкой и сырой тропке между купами папоротников, он сказал:
– Дагни, я всегда преклоняюсь перед чужим гербом. Я привык чтить знаки благородного происхождения. Разве я не аристократ? Только я гроша ломаного не дам за прошедший через десять рук замок и траченных молью единорогов. Гербы нашего времени следует искать на рекламных щитах и страницах объявлений популярных журналов.
– О чем ты? – спросил Эдди.
– О торговых марках, – ответил он.
В то лето Франсиско исполнилось пятнадцать лет.
«Когда я буду распоряжаться “Д’Анкония Коппер”… Я изучаю горное дело и минералогию, потому что мне нужно быть готовым к тому дню, когда я стану распоряжаться “Д’Анкония Коппер”… Я изучаю электродело, потому что энергетические компании являются лучшими клиентами “Д’Анкония Коппер”… Я намереваюсь заняться философией, потому что эти знания потребуются мне, чтобы защищать интересы “Д’Анкония Коппер”»…
– А тебе не случается думать о чем-то другом, кроме «Д’Анкония Коппер»? – спросил его однажды Джим.
– Нет.
– На мой взгляд, в мире полно всяких интересных вещей.
– Пусть об этих вещах думают другие люди.
– А не эгоистична ли такая точка зрения?
– Эгоистична.
– И что же тебе нужно?
– Деньги.
– Разве тебе мало?
– Каждый из моих предков увеличивал объем производства «Д’Анкония Коппер» примерно на десять процентов. Я намереваюсь увеличить его в два раза.
– Зачем? – спросил Джим, ехидно имитируя интонацию Франсиско.
– После смерти я намереваюсь отправиться на небо, где бы оно ни находилось, и хочу иметь возможность заплатить за вход.
– Туда пропускают только людей добродетельных, – высокомерно заметил Джим.
– Именно об этом я и говорю, Джеймс. Поэтому-то я намереваюсь претендовать на величайшую из добродетелей и предстать там в качестве человека, который умел делать деньги.
– Деньги делать может любой жулик.
– Джеймс, однажды тебе предстоит узнать, что каждое слово имеет свой смысл.
Франсиско улыбнулся, и улыбка его была полна веселой насмешки. Глядя на Франсиско и Джима, Дагни вдруг подумала о том, какие они разные. В улыбках обоих
