Ираида тут же продолжала допрос: какое у Наташки образование? Девять классов? Учиться не любит или за плохое поведение из школы выгнали?
На самом деле – ни то, ни другое. Успевала Наташка по всем предметам лучше всех, на одни пятерки, обладала врожденной грамотностью, то есть правило могла и не вспомнить вовремя, но инстинктивно писала так, как надо. А уж алгебру знала – вернее, понимала – лучше всех в школе. Пожалуй, и лучше самой математички. На вопрос Ираиды, почему не доучилась, Наташка сказала, что деньги зарабатывать нужно было. Сразу было понятно, что врет, но уличать Ираида не стала, просто решила незаметно знания проверить. Опять же было непонятно: если уж в город приехала, почему учиться не поступила? В училище и стипендия, и общежитие. С дипломом-то в любом случае трудоустроиться проще, да и зарплата лучше, чего в уборщицы-то подалась? И опять Наташка ей толком ничего не объяснила, если не считать объяснением маловразумительное «так получилось». Темнит что-то девчонка с синяками, темнит. С другой стороны – только-только рыдать перестала, не надо сейчас ей раны бередить, уточнить и после можно. В спокойной обстановке.
Ираида расспрашивала Наташку не просто так. Она была человеком дела, в институте, где она преподавала, про нее говорили: «пацан сказал – пацан сделал». Вот и сейчас она сказала себе, что девочке нужно как-то помочь. Но так, чтобы это не обернулось подсовыванием рыбы, когда надо подарить удочку и научить ловить. Идея у нее в принципе была. Но предложить Наташке этот вариант Ираида могла, только будучи уверена, что та не воровка, не алкоголичка, не скандалистка, не банальная шлюшка, наконец. Впрочем, что до последнего – это сильно вряд ли, уж очень неказистая девчонка.
На завтрак обе не пошли: Наташке есть доктор не разрешил («а то исследование не получится, поняла?»), а Ираида заявила, что в ее детстве была такая игра – «съедобное-несъедобное». Это когда кидаешь кому-нибудь мячик и кричишь, например: таракан! Если слово обозначало что-то съедобное, то мячик надо было поймать. А если нет – наоборот, оттолкнуть. Так вот, больничное меню – это точно «несъедобное». К тому же ей, Ираиде, надо худеть. Наташка подумала, что Ираида вовсе не потому на завтрак не пошла, а просто за компанию с ней, Наташкой. Она даже чуть не поблагодарила за это Ираиду, но передумала. Как-то неловко это было, все-таки они просто случайные знакомые, а не закадычные подружки. Вряд ли Ираида отказалась бы от завтрака только ради того, чтобы незнакомого человека так поддержать. Наверное, действительно худеть надо. Но Наташке все равно было приятно, что Ираида осталась с ней.
Они продолжали болтать, хотя говорила в основном Ираида. Она то и дело вворачивала в разговор разные словечки из совершенно противоположных областей знаний, то какие-то научные термины, то уголовный жаргон. Некоторые слова Наташка не понимала, пару раз спросила, что они означают, но Ираида не ответила, просто с довольным видом покивала головой и сказала: «Понятно».
Час абсолютно пустого, на первый взгляд, трепа – и Ираида могла с уверенностью сказать: ее
