ваша сама цветовую гамму выберет.
– А картина, она… реалистичная? – на всякий случай уточнил я.
– Как бог свят! – даже перекрестился доброй души художник. – Не кубиками, не пятнышками, а по природе срисовано, без искажениев, с пониманием.
Между нами говоря, мне, наверное, стоило бы сначала посмотреть живописное полотно прямо во дворе. Но, во-первых, неудобно как-то… всё-таки подарок не мне, а Яге. Во-вторых, пакет был перевязанный, и томить хорошего человека на пороге невежливо, ещё бы и стрельцы набежали полюбопытствовать…
Мы прошли в горницу. Бабка, всё ещё с красными от чувств глазами, обрадовалась и потянулась за самоваром. Мрачный, как трезвый алкаш, кот сидел под скамьёй, с ненавистью вылизывая шерсть. Сострадательный Новичков тут же запустил руку в карман, одаривая домашнего любимца тремя-четырьмя конфетками. Василий презрительно скривился, но шарики взял, будет по полу гонять, когда никто не видит…
– Ну, разворачивай, давай уж покажи, чем решил старуху порадовать, – жалостливо попросила Баба Яга, в нетерпении ёрзая по скамейке.
Савва прислонил картину к стене и, распаковав, торжественно объявил:
– Вот, пожалте смотреть. Всё, как просили, с правдивостью и на богословскую тему: «Адам, искушаемый Евой!», с гаммою уж опосля определимся…
Я почувствовал, что краснею. Картина была… ну… предельно реалистичная, хотя правильнее было бы сказать, «чересчур»… Бабку откачивали в четыре руки…
– Нет, ну с моей, любительской точки зрения Адам как раз получился очень выразительным, очень… Сразу видно, что процесс искушения в полном разгаре! И то, что автор абсолютно отказался от изображения традиционных фиговых листочков, тоже правильно. Тут, знаете ли, тогда уж пальмовый лист надо… – раздумчиво излагал я сидящему на столе Новичкову. Яркий художник настолько опередил своё время, что в настоящий момент возразить не мог по причине резкого изменения своего физического вида. Поэтому лишь раздувал горло и утвердительно квакал…
– Всё одно, Никитушка, пущай даже мужик и хорош, но… Хотя, поверь старухе, не всё размерами решается, – прихлёбывая чай, просветила спокойная, как мамонт, бабка. – Вот прародительница Ева куда как более удалась! Что с переду, что с заду – есть где чему порадоваться… Да вон, кстати, Матрёна-торговка по молодости точно такая была – её завсегда наперёд перевешивало!
– Так, значит, картину всё-таки оставляем? Без обсуждения эскизов…
– Ну а как же! Чай, старался человек, супротив себя шёл, ни те кубиков, ни брызгов, ни ляпов, ни лишних ног. Тока не обессудь, а висеть она у меня в комнатке будет, – окончательно определилась Яга и, подумав, добавила: – Изображением к стенке!
– Тогда, может быть… – Я указал пальцем на большущую жабу, скромненько таращащуюся за сахарницей.
– Тока со стола его сними. И это… извинись уж потом за меня, сгоряча я…
Извиниться
