Экзюпери – летчик-писатель, специалист по «тем, кого приручил» – ушел на фронт, совершал вылет над океаном и не вернулся. Сгинул и стал мировой знаменитостью. Прекрасный романтический образ.
Но вот ей-богу, в сравнении с нашим Аркадием Петровичем, французский летчик больше похож на персонажа анекдота, героического митька, который, спасая даму, прыгает за борт лайнера – «и сразу тонет».
7
Рядовой читатель порой неблагодарен, как и любая иная публика. В детстве он тянул в школьном хоре фальшивым дискантом Пахмутову-Добронравова: «Только в борьбе можно счастье найти, Гайдар шагает впереди!», запоем читал «Голубую чашку, «Чука и Гека». А потом вырос, насупил брови и загнусил: «Уби-и-йца…»
Обыватель – натура впечатлительная и традиционная. Его страшит кровавый двойник, восставший из «Соленого озера». Одно дело, был бы просто зольдатом: пиф-паф, ой-ой-ой, на то и война. А тут – Чикатило в углу нервно вертит самокрутки.
Перестроечное время было щедрым на нелюдей. На излете 1980-х гремела история ставропольского Сливко, организатора детского клуба с такой чисто гайдаровской аббревиатурой «Чергид» – через реки, горы и долины. Сливко тоже по-своему любил пионеров.
Слово «маньяк» намертво вошло в повсеместный обиход. Стало привычным, как «инженер» или «предприниматель». Клевета о Гайдаре была крепкой, напористой. Писали «Огонек» и «Литературная газета» – не желтая пресса, а уважаемые солидные издания. Печатному слову по привычке верили. У старшего поколения имелся опыт государственных ревизий – двадцатый съезд и доклад Хрущева о культе личности (показательный доклад, в котором жертвы реабилитировались самой низкопробной клеветой на Сталина).
По швам трещала страна, в перестроечных корчах умирала красная идеология. Буржуазная реставрация мешала с грязью весь советский проект целиком. У новых поколений должно было создаться твердое убеждение, что СССР возводили выродки – примерно такие, как Аркадий Гайдар.
И напрасно бился писатель Борис Камов – единственный на весь бывший Союз знаток жизни Гайдара, автор отличного гайдаровского «ЖЗЛ». Все его вертинские восклицания: «Я не знаю зачем и кому это нужно?» не находили ответа. Неутомимый, дотошный Камов раз за разом находил все клеветнические «серебряные ложки». Да, «ложки» отыскивались, но «осадочек» никуда не девался.
На руку травле был и лютый внучек-экономист Егор Гайдар, пустивший по миру «светлое царство социализма», то самое, за которое воевал и погиб писатель Аркадий Гайдар. Реформы выглядели такими бесчеловечными, что обнищавший гражданин демократической РФ искал генеалогию такого зла – казалось, оно не может взяться на пустом месте. И сразу подоспевало объяснение: у него дед еще как отличился. И тогда все становилось на свои места. Гены! Прирожденные убийцы, один с маузером, другой – с реформой.
Разумеется, кроме читателя-истерички, науськанного Солоухиным, подавал голос и читатель-либерал. Просвещенно абстрагируясь от
