я увидел перед собой растерянного взволнованного человека и не сразу сообразил, о чем он говорит. Обычно он вызывал меня к себе через секретаря, а тут явился собственной персоной в мой гадюшник, где трудно торговаться о цене за услуги. К тому же во рту у меня была вонючая «Прима», а не трубка с ароматным голландским табаком, который я берег для исключительных случаев.
– Давайте не будем пороть горячку, Дмитрий Антоныч. Успокойтесь и начнем все по порядку, – сказал я.
Он сделал два шага и уперся в мой стол, после чего бросил на него конверт. Чистый белый конверт без марок и штемпелей. На нем стояло только имя, напечатанное на принтере: «Д.А. Мезенцеву».
Я заглянул в конверт. В нем была фотография и листок бумаги с текстом, тоже напечатанном на принтере. На снимке была Мария Аркадьевна Мезенцева. Ее примотали скотчем к стулу, рот заклеили. Снимали широкоугольным объективом, и в кадр попала кровать с железной спинкой, застеленная обычным верблюжьим одеялом, а также край потолка с протечкой в углу. На городскую квартиру укромное местечко не походило. Неровная стена оклеена дешевыми обоями, проступающие под ними доски нельзя было не заметить. Женщину явно вывезли за город. Если похитители не наследили, поиски станут почти бесполезными. Записка стандартная, подобную можно увидеть в десятках, а то и сотнях фильмов. «Твоя жена у нас, меняем ее на два лимона евро. Собери деньги к завтрашнему дню. Жди звонка. О ментах предупреждать не будем, сам все понимаешь. Хочешь получить ее живой – готовь деньги!»
– Что мне делать? – нетерпеливо спросил Мезенцев.
– Тут все написано, – тихо сказал я. – У вас есть такие деньги?
– Деньги не проблема, мне нужны гарантии. Что ты об этом думаешь, Андрей?
– Надо платить.
С опустошенным видом Мезенцев сел на скрипучий стул.
– Когда она пропала?
– Вчера. И что значит «пропала»? Я вернулся с работы в десять вечера. Маши нет, значит, в казино. Выпил пару рюмок и лег спать. Утром хотел взять газеты. Дверь моего дома выходит на улицу, в ней есть прорезь для почты. Газеты лежали на полу, и там же конверт.
– Мария Аркадьевна всегда ночует дома?
– Конечно. Тут и говорить не о чем. Но у нее своя спальня. По утрам я пью кофе и еду на работу. Никогда ее не бужу, перед уходом только заглядываю в ее комнату. Так, для спокойствия. Она всегда на месте.
– Вы с ней днем не связывались?
– Нет. Вчера был сумасшедший день. Делегацию встречал из Японии, потом переговоры, подписание контрактов. Ни минуты свободной.
– Вы помните, я делал для вас фотографии. Маша с неким Кириллом. Они у вас сохранились?
– Нет, конечно. Бросил в камин. Еще не хватает, чтобы она на них напоролась.
– Жаль. Мне нужна фотография Маши.
– Их полно в доме. Она обожала свои портреты.
– Поехали.
Я запер контору,
