что был в прошлый ее визит. Еще теплый чайник на плите. Дотлевающие угли в голландской печи. Наверху – включенная настольная лампа. Во дворе – зажженный фонарь. Все выглядело вполне невинно, словно хозяин ждал гостью и решил немного прогуляться на свежем воздухе. Может быть, пошел встречать ее другим переулком и они разминулись в темноте… Надо просто подождать его возвращения.
Но задерживаться в этом доме Александра ни в коем случае не собиралась!
«Эта подвеска, случайно или нарочно прикрытая подушкой! Подвеска, с которой он обещал никогда не расставаться! Если все, что говорил о ней Лыгин, правда, это его самое ценное приобретение среди тех, о которых я знаю. И вот цепь разорвана, и подвеска Жака де Моле лежит на полу. В доме ни души, и в поселке, похоже, также. Второй час ночи. Не знаю, что здесь случилось, но я должна немедленно уехать!»
Художница положила подвеску в нагрудный карман куртки и тщательно защелкнула кнопку на клапане. Позвонила таксисту. К счастью, тот был на полпути к Москве и обещал вернуться.
– Ориентир простой. В поселке горит только один фонарь, к нему и подъезжайте, – сказала Александра.
А спрятав телефон в карман, вдруг ощутила ледяную корку на затылке, под волосами – там, где соприкасались две стороны Януса. Женщина торопливо выключила свет на кухне и, оставшись в темноте, сквозь жидкие белые занавески выглянула во двор. Фонарь горел ярко, и в его свете были отчетливо различимы кирпичи дорожки, блестевшие от мелко моросящего дождя, сырая, еще зеленая трава, черный выключатель на столбе, на уровне человеческого роста.
«Кто зажег фонарь за пять – семь минут до того, как я тут появилась? Ведь кто-то же зажег фонарь?! Если Лыгин, тогда он где-то совсем рядом. А если не он?! Тогда этот ДРУГОЙ тоже близко!»
Александра не могла больше думать ни о чем и пряталась за занавесками до тех пор, пока за оградой не возникли фары такси. Она выбежала навстречу машине, едва прикрыв за собой входную дверь, даже не поднявшись в мансарду, чтобы выключить там лампу. К выключателю на фонарном столбе она тоже не прикоснулась.
У нее было такое искаженное, испуганное лицо, что таксист, едва взглянув на пассажирку, спросил:
– Ничего не случилось?
– Ничего, – ответила она, радуясь уже тому, что слышит чей-то голос. – Поедемте скорее, уже так поздно!
И все время, пока машина пересекала поселок, вновь ныряя в выбоины разбитой дороги, Александра оглядывалась на горевший фонарь, боясь увидеть, что он вдруг погаснет. И тогда ей придется вернуться. Вернуться, чтобы узнать, что же там на самом деле происходит? Но фонарь горел, одиноко и безмятежно, походя на желтую звезду, упавшую в черный осенний лес и застрявшую в ветвях.
«Завтра утром позвоню Лыгину и потребую объяснений, – твердила про себя женщина, когда машина свернула на шоссе в сторону Москвы. – Да он и сам позвонит, едва обнаружит пропажу своей драгоценной подвески! И на этот раз встретимся в городе,
