«Можно было бы иногда заезжать сюда, но не часто – иначе разговоров не избежать. А потом вечно пьяный муж будет поколачивать ее, она нарожает детей, разбабится и рано состарится, как мать».
«Все, не могу отпустить ее! Будь что будет!» – решился Николай:
– Вот что, Федор, я тут подумал – не хочешь ли ко мне в Берново свою дочку в няньки отправить? Наша старая Никитична померла недавно.
– Это ж которую-то?
– Да вот хоть эту – Катерину. Вижу, что девушка она работящая, сообразительная, за младшими присматривать привыкла.
– Сын-то старший в Японскую погиб, – пожаловался Федор. – Осталось трое.
– Жалованье платить буду – двадцать рублей в месяц. Подумай…
– Не знаю, справимся без нее-то? – Федор задумался: старшая дочь сильно помогала по хозяйству. Но деньги были большие – аж двадцать рублей. Тем более что скоро предстояла зима – из работы оставалось разве что прясть. Марфы дома не было – с сомнением посмотрел на Дуську:
– Ну, как мать скажет.
Дуська только и ждала этого момента, засуетилась, знала: придет бабка Марфа и ни за что внучку не отпустит. Надо было действовать быстрее:
– Справимся, или что! Согласны мы, барин. Дети малые, кормить нечем. Спасибо, барин.
– Когда отправлять-то ее, ваше высокородие? – подхватил с облегчением Федор. Ему нравилось, когда ему говорили, как поступить. Не было Марфы – так и Дуська годилась в советчицы. Если получалось хорошо – никогда не признавал, что это бабы подсказали дельную мысль. А если плохо – было с кого спросить.
– Да сразу после Успения. Я в четверг повозку пришлю, – предложил Николай.
Поднялся, припечатал на стол золотую монету, еще раз оглянулся на Катерину и вышел на крыльцо.
Катерина испугалась, что вот так, неожиданно и бесповоротно, без ее участия, решилась судьба. Бросилась к родителям:
– Ах, мама, папка! Как же я без вас, к чужим людям? Не отдавайте меня! В чем я виновата, папка?
Федор отмахнулся, сгреб монету, пока бабы не отняли, и засеменил провожать барина:
– Бекасы-то, ваше высокородие, а, барин?
– Себе оставьте – пусть дочь сготовит.
Мать обняла Катерину и тихо сказала, когда Федор и Николай уже не могли их слышать:
– Дурка ты, не понимаешь ничо. Поспишь мягко, поешь сладко. Да и денег заработаешь, уму-разуму научишься. Потом спасибо скажешь.
Бабка Марфа вернулась с утренней последней и узнала все новости от Катерины. Дуськи рядом не было – отняв у Федора золотой, сразу же побежала тратить. Ошарашенная бледная бабка села на лавку.
Федор с довольным видом зашел в дом:
– Ты чего, мать?
Марфа кинулась к нему. Подумала: если вернется Дуська – вмешается, только хуже будет. Не теряя времени, запричитала:
– Не отдавай Катерину, сыно-о-о-к, Христом Богом тебя молю-у-у-у! Что ты
