на дверь своей квартиры. – Они мне так голову к вечеру задуривают, я не то что книгу, телепрограмму перед сном почитать не могу. Буквы не узнаю! А если еще мой начнет трындеть… По поводу денег, уборки и готовки – это еще ничего, но если приревнует… Знаешь, что в последний раз было? – Обхватив ладонью горло, молодая женщина сделала страшные глаза: – Обещал задушить!
– Ну, и какие тебе еще нужны разведенные блондины? – упрекнула подругу Маша. Она невольно поежилась, хотя знала цену обещаниям ревнивого соседа. – Смотри, ты его дразнишь, и однажды у него крышу сорвет! Скажи хоть спасибо, что не пьет, а то бы давно…
– Разве он может пить? – возразила та. – Он же электрик, техническая аристократия! Ладно, пока!
И уже перебежав половину площадки, внезапно вернулась и успела придержать закрываемую Машей дверь. Ее резкий хриплый голос зазвучал просительно, почти умоляюще:
– Маш, будь другом, дай до завтрашнего вечера этот браслет! Я утром еду к своим, понимаешь, хочу произвести хорошее впечатление! Я им скажу, что мне его Васька купил! – Анжела тараторила, пытаясь воздействовать на собеседницу силой словесного напора. – Они о нем в последнее время плохо отзываются, пусть хоть что-то позитивное прозвучит!
Маша замялась. Она не слишком удивилась просьбе, ей были понятны восхищенные взгляды, которые бросала подруга на браслет, и если бы речь шла об обычном украшении, она согласилась бы немедля.
– Но это же мамин подарок, – выговорила девушка после неловкой паузы. – Последний…
– Да ведь я прошу на несколько часов! – Анжела молитвенно сложила руки на груди и невольно поморщилась, когда халат натянулся на обожженном плече: – И даже не для свидания! Покажусь родителям и сразу верну!
– А что потом им скажешь, когда спросят, куда делся Васин подарок? – Маша неохотно расстегнула замок и протянула подруге тяжелый браслет, нагретый теплом запястья. Ей было жалко и тревожно выпускать его из виду, но отказывать дальше она не могла. «В конце концов, я ее обварила кипятком!»
Анжела просияла и, схватив подношение, спрятала его в карман халата, словно боясь, что его немедленно отнимут:
– Да неважно, скажу, дети куда-то засунули! Знаешь моих бандитов!
Она торопливо распрощалась и скрылась за своей дверью. Вернувшись в квартиру, Маша заперла оба замка и, устало ссутулив плечи, побрела умываться. Она легла спать, ругая себя за излишнюю мягкость и неумение отказывать. Девушка думала, что долго еще будет ворочаться в постели, перебирая в памяти впечатления бесконечного дня, но заснула почти мгновенно, стоило примять кулаком подушку, набитую гречневой шелухой, и пристроить в образовавшейся ямке гудящую голову. Мир исчез, перестал существовать, и она провалилась в темную яму, где не было даже сновидений.
Ее разбудил резкий звук, похожий на звон бьющейся посуды. Создавалось впечатление, что где-то рядом, за стеной, с размаху швырнули об пол поднос, заставленный чашками и бокалами.
