не похож. Просто драчун? С виду такой спокойный, веселый. Ну, мало ли, может, это случилось давно, лет-то ему… Тридцать пять? Немного больше? Как он держит вилку, боже мой! Как сапер лопатку! Спасибо хоть не чавкает и еду обратно в тарелку не роняет. Этого бы я не вынесла!»
Внезапно Илья, не отрывая глаз от тарелки, проговорил:
– Если не перестанешь меня так разглядывать, я подавлюсь.
– Извини. Я задумалась. – Маша принялась за салат.
– Мне нравится, что ты все время задумываешься. – Илья подлил вина и подмигнул девушке, приглашая ее поднять бокал. – Давай выпьем за тебя.
– Спасибо. – Этот бокал она выпила до дна – больше из суеверия, чем из желания быстрее опьянеть. Маше начинало казаться, что удача поворачивается к ней лицом. Это было лицо первого встречного, незнакомца, не слишком правильное, на чей-то взгляд попросту некрасивое, но в его улыбке столько лукавства и обаяния, что девушка чувствовала себя так, будто на нее упал луч солнца. «Ты влюбляешься, – сказала она себе, – страшными темпами влюбляешься непонятно в кого. Может, он даже имени настоящего не назвал. Тебе сейчас плохо, ты осталась совсем одна, и конечно, он кажется настоящим подарком судьбы. Будь осторожна, очень осторожна!»
– Я знаю, что ем ужасно. – Осушив бокал и отодвинув опустевшую тарелку, Илья вытащил из пачки очередную сигарету. – Ничего не поделаешь, в детстве не научился, теперь переучиваться поздно. Да я в дипломаты не собираюсь.
– А я ничего и не говорю, – осторожно заметила Маша.
– Да видел я, какие ты взгляды кидала. – Илья выпустил струю дыма и насмешливо улыбнулся, кивая на вилку, с помощью которой девушка ела салат. – Хотя тебе ли придираться? Ты, я вижу, вообще левша.
Смутившись, Маша невольно положила вилку и тут же схватила ее снова:
– Вообще-то это нож держат в правой руке. Как ты догадался, что я левша?
– Ты все берешь левой рукой – бокал, салфетку, хлеб. Меню листала левой и в сумке рылась тоже ею. Видишь, я наблюдательный.
Девушка только пожала плечами. Она не знала, льстит ей такое пристальное внимание или нет. Илья смотрел на нее, сощурившись, и улыбался, пуская клубы дыма. Закурив новую сигарету от окурка, он добавил:
– Вообще я многое уже мог бы о тебе рассказать, только, наверное, ты обидишься.
– Почему? Это интересно! – Спагетти, за которые принялась было Маша, внезапно потеряло вкус. Она почувствовала себя неуютно, но все-таки принужденно улыбнулась в ответ: – Ты очень в себе уверен, да? А я думаю, во многом ошибешься!
– Ты не замужем. – Илья откинулся на спинку кресла и почти закрыл глаза, будто впадая в некий транс. – Ребенка у тебя нет. Ты, в общем, сама еще не очень-то выросла. Тебе лет двадцать шесть – двадцать восемь, очень одинока. Хотя считаешь себя умной и самостоятельной, на самом деле многого не понимаешь и всего боишься. Себя мало ценишь, думаю, часто позволяешь себя использовать
