момент.
По шагам я поняла, что вернулась мамуля, потому моментально озвучила мучающий меня вопрос:
– А где Максим?
– Какой Максим? – искренне удивилась мама.
– Ты что, знаешь много Максимов?
– А ты?
– Только одного, – начала злиться я, вот всегда она так: видит, что дочь страдает и начинает издеваться.
– Ну, я знаю не больше трех.
От злости я даже приоткрыла один глаз, но быстро забыла, что хотела прояснить ситуацию с Максимами, потому как взор мой сфокусировался на мамуле. Сказать, что с нашей последней встречи она сильно изменилась – ничего не сказать. Вернула старую стрижку – как минимум. Да и вообще… помолодела сильно.
Я пролепетала:
– Хорошо выглядишь. Но ты опять постриглась и мне ничего не сказала? А ведь говорила, что больше никогда…
– Когда это я такое говорила?
– Когда больше трех лет отращивала длинные волосы. Вот уж не думала, что ты так кардинально вернешься к старому образу.
В ответ мама закатила глаза и красочно покрутила пальцем у виска. А я наконец-то открыла второй глаз: бог мой, мамуля вовсе не приезжала к нам в гости, вот почему пробудившись, я не увидела ехидную физиономию Макса. Это я каким-то чудным образом перекочевала домой. Черт, ничего не помню… как я могла проделать такой длинный путь и забыть? Это же надо так набраться. Хотя все равно странно, столько часов из памяти исчезло… но у меня есть оправдание: наследственная непереносимость алкоголя. Бокал вина – мой предел, на второй меня подбить трудно. Но, похоже, Надьке это каким-то образом удалось, с ней вообще связываться опасно. Но раньше я как-то не представляла себе масштабы этой самой опасности.
– Какое сегодня число? – решила уточнить я временной провал в памяти. Если честно, боялась услышать что-то вроде «пятнадцатое». Вот это было бы обидно.
Но мамуля меня и обрадовала и подкинула задач одновременно:
– Второе, – теперь мама и смотрела, и говорила с беспокойством.
– Второе… – хмуро повторила я, пытаясь сообразить: за полсуток на поезде домой никак не добраться, значит, я сюда прилетела. Сделала пересадку, похоже, на полном автопилоте, и вот я дома. По времени как раз бы уложилась, но вот уж не думала, что в самолеты сажают пьяных в лоскуты барышень. А ведь я могла и вовсе быть без сознания… И как тут не вспомнить бессмертное «31 декабря мы с друзьями ходим в баню» и последующие путешествия героя? Всегда задавалась вопросом, а как это его в самолет посадили? Оказывается, косяк фильма – не косяк вовсе, меня вот тоже как-то посадили. А очутиться на месте героя-алкаша не очень приятно.
– Похоже, дело совсем плохо, – по своему истолковала мою задумчивость мама. – Давай принесу кофе и обезболивающее сюда.
– А во сколько я прилетела? – вдогонку ей поинтересовалась я.
– Пару часов назад.
Значит,
