врет! Врет! Я не проститутка! Спасите меня! Помогите! – Агата вцепилась в руку Александра, глядя на него снизу вверх умоляющими глазами.
– Иди сюда! – протянул к ней руку Герман и схватил пустоту, еле удержав равновесие.
Александр за секунду до этого одной рукой чуть ли не за шкирку зашвырнул Агату в дом вместе с канистрой и преградил путь Герману.
– Иди, проспись!
Лицо лысого побагровело, он напоминал бешеную собаку, только слюна не текла изо рта.
– Что?! Ты с кем разговариваешь?! Это же я – Гера!
– Я вижу, и что дальше? – спокойно ответил Александр.
– Как ты смеешь! Дай мне забрать мою девку, и я уйду! – Со стороны лысый смотрелся очень комично, набрасываясь на Александра. – И я забуду этот инцин… тьфу! Случай!
– Ты находишься на пороге моего дома, и внутрь я тебя не пущу, – сказал Берсеньев.
– Саша, ты же меня знаешь, со мной лучше не ссориться, – вкрадчиво проговорил лысый.
– Я тебя не боюсь, и мне не нравится, что ты врываешься ко мне в дом. Проститутка, говоришь? Считай, что я ее купил на ночь. Сколько тебе дать и давно ли ты стал сутенером?
– Саша, не надо со мной так… Мне не деньги нужны, которых у тебя, я знаю, куры не клюют. Здесь задета моя честь, эта девчонка оскорбила меня при моих ребятах, а я дал слово ее наказать. Слово лысого – закон, я не могу его нарушить. Отдай мне ее, и я сам еще дам тебе денег.
Александр повернулся и посмотрел на замершую в углу Агату. Она могла поклясться, что он улыбался.
– Ну, скажи мне что-нибудь, ради чего я должен лезть в этот конфликт?
Агата пожала плечами, а потом подняла руки с канистрой и прокричала:
– Если вы не оставите меня в покое, шайка мерзавцев, то я подожгу себя, дом и… вас!
– Весомый аргумент, – засмеялся Александр и повернулся к лысому: – Вот видишь, я не могу тебе ее отдать, я слишком люблю свой дом.
– Издеваешься надо мной? – снова обозлился Герман. – Подумай хорошенько, Саша, ради какой-то девки ты развяжешь со мной войну, а я же это так просто не оставлю. Дело чести, понимаешь? – Герман сделал знак рукой, и из машины вышли двое его молодчиков, разминая руки.
– Странно слышать от тебя слова о чести, – не тронулся с места Александр.
– Ну что ж… – Лысый приблизился: – Я убью тебя!
Агата это услышала и вдруг сказала, сама не узнавая своего голоса:
– Знаете, я не хочу, чтобы из-за меня кого-то убили. Я сама в это вляпалась, сама и отвечу. Извините меня… Александр, я пойду…
Внутренний голос кричал ей: «Что ты делаешь, дура?! Они же разорвут тебя на куски…» Но Агата понимала, что там ее убьют одну, а так из-за нее убьют Берсеньева, и от этого ей вряд ли станет легче.
Лысый отступил в сторону, давая проход своим громилам, а Александр, не оборачиваясь, громко сказал:
– Отважная самаритянка, быстро пошла в глубь дома и закрылась на
