и исследовал.
– Я бы не смогла.
– Эх, Машка… Зелёная ты ещё совсем, оказывается. То, что на столе, – это уже просто биологический объект.
Как говорит… говорил шеф, всему есть предел. Я не стану вскрывать человека, с которым проработала столько лет и который был скорее другом, нежели начальником. Точно так же, как ни один хирург не возьмётся оперировать друга или родственника, если речь не идёт о чем-то сложнее панариция. Хотя по большому счёту лично мне наплевать, что станет с телом после того, как умру, – а всё равно не буду.
– Жене его позвонил, сказал, что умер, – продолжал Вадим. – Договорились, что завтра его вместе с внучкой отсюда заберём, чтобы домой не отдавать. И в одну могилу, разрешение пробью… я ж теперь вроде как и. о.
– Понятно.
– Кстати, у него на сердце один рубец уже был.
– Ничего себе…
– Я тоже не знал. Такие вот дела.
– Со всем остальным как?
– Всё так же. Везут. Договорённости на вечер в силе, как и всё остальное.
Пока это самое важное. Что будет важным потом, доживём – увидим. Если доживём, конечно. Происходящее давно вышло за рамки обыденности, а значит, привычные оценки потеряли смысл. Остается руководствоваться только целесообразностью, всё остальное побоку. Когда вся эта чертовщина закончится, можно будет собрать информацию и сделать выводы. Если не засекретят к чёртовой матери. Сейчас, конечно, не такие параноики, как в тридцатых, когда засекречено было даже количество произведённых в стране презервативов, но откровенно странных решений тоже хватает. Открыто смертность по позавчерашнему дню до сих пор не дали, хотя это вполне объяснимо: за три дня такую статистику не собрать. А вот то, что до сих пор теле-и радиоканалы утверждают, будто ничего сверхъестественного не произошло, обычная вспышка гриппа, – куда хуже. Цензура, как она есть. Даже странно, когда появился «свиной» штамм, СМИ активно нагнетали истерию, хотя достаточно было сравнить смертность по старым сезонным штаммам и новому, чтобы понять, что истерить незачем. А сейчас все активно делают вид, что ничего не происходит. Разве что в блогах может быть шумно, но добраться до Сети и вдумчиво изучить, что творится в социальных сетях, не было времени. Я бы и про официальные версии не знала, если бы в секционном зале не стояло радио, которое вместо обычных музыкальных каналов настроили на новостные – надо же знать, что делается за стенами бюро. А как тут узнаешь, если домой добираешься только для того, чтобы рухнуть в кровать, – и то не каждый день?
Кладбищенский сторож оказался тем же – две ночи через две, удачно вышло. Снова вызвался проводить, видимо, не зря вчера денег оставили. Я шла, внимательно отмечая ориентиры, – завтра при свете дня не заблудиться бы. Смех, да и только: ночью заблудиться не боюсь, а вот днём… Хотя чёрт его знает, как завтра днём машина подъедет, оставить у ямы, что ли, ориентир какой?
– Вот, – сказал сторож. – Это ваши вчерашние, сегодня похоронили.
