все говорят: любовь наша первая —Самая неповторимая.
Ей поклонялись-де древние римляне.
Йоги, и те, в нее веруют.
Идеал ее чист: это щедрость безмерная.
Силой своей незримой
Так глубока она, так некартинна,
Игрива, лукава, да верная.
Но в сердце моем не цветет уж она
Ельником вечнозеленым.
Вера утрачена…уж не нужна…
Истины лист опаленный
Носится, носится неугомонный…
Осень последней любовью больна…
Безумное
Лари все просто открываются.
Ей-ей! Зачем же в них врываются?
Надежды ждут тоскуют, маются.
А все ж одеждами снимаются.
Яремом песни надрываются.
О скалы неба разбиваются.
Бесплодной болью обжигаются.
Огнем кометы пожираются.
Железным вихрем убиваются.
А после тенью в снах свиваются.
Юродствуют и побираются…
Вотще! Все так же попираются…
Анафемами отлучаются.
(Sic!) Так безумцы получаются…
Натюрморт
Треугольник лампы каре стола
взрывает графикой импрессионистской
бомбы.
Зеркала ромб отражает атаку
конницы глаз сухих жестких цветов,
уткнувшихся насмерть в истлевшую
грусть – замкнутый крик сигаретных ртов…
в горку пепла курения первого…
в гордость почерка, краткого, нервного…
в бледность записки…
«Не жди…
не ищи…»
Несостоявшийся
тур
любви…
Анти-антисемитское
Евреев ненавидят за их достоинства, а не за их пороки
«Бей жидов! Спасай Россию!»
Бей до боли! Бей до сини!
Бей! Кулак поставь на кон.
Буйство возведи в закон.
Бей нерусских беспощадно!
Бей и поноси площадно!
Бей налево и направо!
Бей бескровно и кроваво!
Правду-матку режь и бей!
Плюй в лицо ей, не робей!
Жги глаза ее и крой
матом жиденьких монет.
В недобитых мыслей рой
бей!.. и нет России…
Нет!
Гимн любви
Благодарный стон сквозь дарящий сон
любви долгим криком-кантатой
в ночи раздается… К утру лишь сдается
глухим пробужденьем-расплатой.
И день начинается с солнцем ли,
с пылью,
с морозом ли, с ветром, дождем – в глазах все качается небылью-былью…
Но к ночи мы ночи уж ждем.
О, темные ночи!
О, жаркие нивы!
О, зрелость несчетных нечитанных книг!
О, жадные очи! О, рая оливы!
О, вечных открытий…
огни… огни…