я даже не помню, она умерла, когда я был совсем маленьким, а отец погиб во время первой атаки Омегар. Я захотел стать воином, продолжить обучение в лагере, но оказался в итоге в единственном в своём роде отряде Тёмной Кавалерии.
– И рядом с единственной девушкой из Тёмной Кавалерии, – заметила она.
– Спустя какое-то время я узнал, что та девчонка с малого возраста владела даром, который передаётся только мужчинам нашей расы, делая их сильными воинами, – телекинезом. Она была уникальна и этим отличалась от всех.
– Ты не владеешь телекинезом?
– Нет. Я был обычным воином, который не обладал сверхспособностями. В нашем лагере одарённых человек было всего трое, включая ту девчонку. Знаешь, я думаю, что она оказалась там ещё и из-за того, что воины пожалели её. Единственная особа женского пола, владеющая телекинезом, – просто мечта для учёных. Тесты и опыты – были обеспечены ей, если бы она не укрылась где-то. Знали про её дар лишь немногие из нас.
– Понятно. А что было потом?
– Мы организовали поселение в горах, тренировались, совершенствовали свои навыки владения оружием. Мы, наверно, так и не смогли нормально пережить ту войну, и стали готовиться к следующей.
– А та девчонка?
– Девочка росла, становясь красивой девушкой, которая всё делала наравне с нами, мужчинами. Порой мы поражались, как её хрупкое тело выдерживает все нагрузки, лишения и тягости. Я довольно часто наблюдал за ней. Знаешь, – продолжил он, – она всех считала своими братьями, но при этом никому особо не доверяла, держась особняком среди нас, была всегда немногословна, говорила по делу. Хотя её никто не винил: одна девушка среди пары дюжин мужчин.
– Мне кажется, – сказала Залира, – она не хотела ни с кем сближаться, боясь снова потерять близких и дорогих ей людей.
– Не всё так просто, – ответил он. – Мы все стали для неё семьёй, и за каждого она была готова отдать жизнь, как и мы за неё. Но было сложно. Нам, мужчинам, казалось, что она теряет с нами какие-то эмоции, глушит человеческие чувства, по причинам, ведомым и известным только ей. Мы боялись, что она застрянет в этом коконе напускного безразличия. Со временем мне удалость стать для неё товарищем по оружию, особенно через несколько лет, когда началось противостояние Религистов и Отрекшихся. Я всегда был готов прикрыть спину той девчонки и сражаться с ней плечом к плечу. Мне очень хотелось, чтобы она прониклась ко мне теми же тёплыми чувствами, что и я к ней. Когда Религисты впервые напали на нас, я спас её, приняв удар на себя, закрыв от нескольких пар кинутых в неё клинков. Не представляю, чтобы было, если б я так не сделал. Не хотел, чтобы пострадала она, уж лучше я. Но и я не рассчитал свои силы. Я смог отбить пару клинков, но несколько всё же угодили мне в грудь. Моя рана была серьёзной, сильная потеря крови, поэтому я быстро стал терять сознание. Та девчонка, подскочив ко мне, предотвратила моё падение и вытащила из кучи сражающихся Альфареан, отволокла в сторону. Не знаю, сколько я был в отключке, но, открыв глаза, я увидел, что она не так далеко от меня. Она продолжала
