смотрела на золотое сияние – затем широко и резко открыла глаза. Это был не Одержимый. Это был… некто, похожий на зомби.
Испуг с такой силой прокатился по телу, что девочка подскочила. У Козимо вырвался изумлённый крик, поразительно похожий на визг морской свинки. Зомби приземлился спиной в цветы, а Эмили, не сводя с него глаз, отпрянула. «Должно быть, он был ещё молодым человеком, когда умер», – подумалось девочке. Его взъерошенные волосы, выстриженные с левой стороны, напомнили крутых старшеклассников в её школе. Но его шмотки относились, очевидно, к ХIХ-му веку. На юноше был изорванный сюртук, галстук и жилет, которые так же, как и его рубашка и полосатые брюки, знали времена и получше. Но ещё более потрёпанным, чем одежда, выглядел он сам. Его кожа вся в синих пятнах была пепельно-серой. Поперёк левой щеки протянулся шрам с рваными краями, губы набухли, а ногти на пальцах были такими чёрными, словно их били молотком. Однако самыми страшными были его глаза – они кровоточили и выглядели, как разбитое стекло. Он смотрел на неё, и Эмили казалось, что глаза у него точь-в-точь как у монстра из фильма ужасов, и в следующее мгновение он набросится на беззащитную жертву.
– Я на вкус вообще противная, – вырвалось у Эмили, когда она выпрямилась, упёршись спиной в могильный камень. – Кроме того, я мертва, понятно? И нет никакого смысла меня съедать!
Если бы её сердце было способно хотя бы ещё на один удар, то она бы почувствовала его во всём теле. Но зомби взглянул на неё так, словно девочка произнесла самую несмешную шутку столетия, и глубоко вздохнул.
– Всегда одно и то же, – заметил он. – Все вновь прибывающие принимают меня либо за убийцу с топором, либо за зомби. И каждый раз я спрашиваю себя: разве хотя бы один из этих злодеев носил с собой врачебный чемоданчик?
Теперь был черёд Эмили внимательно его разглядеть. Она не ожидала, что услышит, как он разговаривает, при этом абсолютно нормальным голосом. В фильмах, которые она видела, зомби обычно были не особенно разговорчивы. Девочка бросила взгляд на врачебный чемоданчик, который и в самом деле стоял рядом с ним.
– Может, ты Ганнибал Лектер? – не раздумывая, выпалила она. – Он, во всяком случае, не настоящий убийца с топором.
– Это зависит от того, – сказал зомби, который оказался не зомби, – сколько раз надо использовать топор, чтобы называться убийцей с топором.
Эмили пожала плечами.
– Понятия не имею. Но среди убийц это, очевидно, титул, которым можно гордиться. Это как диплом или звание. И ради этого надо, вероятно, кое-что совершить… соответственно, разрубить.
Её собеседник рассмеялся, но Козимо, который до этого переводил взгляд с одного на другого, покачал головой:
– Эти двое нашли друг друга. Разрешите представить? Эмили – сбитый с толку новый дух. И Рафаэль – наш кладбищенский санитар.
Только теперь Эмили обратила внимание на повязку, которая была у Рафаэля на рукаве.
– Санитар для духов?
