но эта мысль показалась слишком глупой. Кто там жил? Такие же одинаковые люди. Они каждое утро принимали таблетку, разбавляли порошок, слушали выступление и безропотно шли на службу. После выезжали в спортивные центры или на пляж, полюбоваться закатом. Хотя всё это любование ничего не значило. Ходили все по привычке, как делали многие до них – встречали рассветы и провожали закаты. Пляж – место куда приходили умирать. Все несогласные с режимом либо уходили в сопротивление, либо заканчивали жизнь самоубийством у воды. Об этом было не принято говорить, но каждый житель знал, жёлтый пляжный песок уже давно наполовину смешался с кровью.
Автобус немного дёргало несмотря на то, что дороги в Шелтере были более чем идеальными. Ева несколько раз подпрыгнула, задерживая дыхание. На мгновение ей показалось, что органы слипнутся, как переваренная каша, и выскочат через рот. В какой-то момент страх полностью сковал её тело, делая бессмысленной стальной статуей. Внутри боролось два чувства. Словно два волка – один, желавший бросить всю эту затею с Зачисткой, желавший спрятаться от правил, которые давили невыносимым грузом, и второй, у которого была только одна цель – добиться успехов в профессии, неважно какими путями. И Ева всё никак не могла понять, какой из этих волков хороший, а какой плохой.
Через час автобус прибыл к восточной стене. Старый район, с полуразрушенными домами встретил скрипом гнилых деревьев, поваленных грозой много лет назад. Еву удивило, что никто не позаботился о расчистке территории. Столько свободного места. Его хватило бы на несколько жилых зданий, тогда не пришлось бы сокращать сроки жизни. Ведь сорок лет – не то время, когда хочется умереть.
Патрульные высыпались из автобусов и после очередной речи, которая должна была всех вдохновить, отправились к предполагаемой базе Подвальных. Идти пришлось около получаса. Дороги, проваливающиеся прямо под ногами, здания, оплетённые растениями и тишина. Такой тишины не было в Шелтере больше нигде. В воздухе витал аромат сырости, гнили и страха.
Уже на месте Ева спряталась в узком проёме между двумя домами. С обеих сторон протягивали свои покалеченные руки кирпичи и железные штыри. Запах сырой земли въедался под кожу и душил. Ева пыталась спрятать нос в высокий воротник свитера, но ничего не помогало. Август в этом году выдался на редкость холодным. Вечерами, даже на улицах жилого Шелтера, без тёплых вещей становилось не по себе. А здесь, в практически в первобытной пещере, казалось совершенно невыносимо. Ева села на корточки и уткнулась носом в колени, в надежде, что собственное дыхание сможет ей помочь. Она не знала сколько придётся сидеть в засаде и насколько ночь окажется удачной.
Не прошло и двадцати минут, как оглушительный вой сирены и яркий прожектор разорвали полотно тишины. Ева вздрогнула и вскочила на ноги. Сердце колотилось так громко, что могло бы посоревноваться с сиреной. На языке появился ощутимый вкус меди. Кровь растекалась по зубам, придавая Еве устрашающий вид. Она прижала прокусанную щёку и еле слышно простонала.
Сделала
