пистолет остался в котомке). – Кто здесь хозяин, в конце концов? Мы или бандиты? Где ваш актив?
– Нас-то всего ничего, а в Черном лесу Резун. Слыхал про такого? Не приведи Господь с ним свидеться. А что актив? Поживешь, увидишь. Только помни: тише себя веди, не нарывайся. Кстати, похороны завтра, гроб уже делают и священника предупредили.
– Поп будет коммуниста отпевать? – возмутился Алексей.
– Ничего, это мы для видимости. Народишко у нас темный, без церковного обряда никак нельзя. Крест, конечно, ставить не будем: узнают в районе, да и те… в лесу… не одобрят. Потом памятник сработаем из тиса – сто лет простоит. Кстати, помоги надпись на нем сочинить. Юрек, полячок, намалюет. Хороший художник будет, даже иконы подновляет, хоть и сопляк еще. Ну, як, козаче, уяснил ситуацию? Терпи, пока терпелка не треснет, – усмехнулся председатель.
Алексей молча смотрел на председателя. На вид ему было лет сорок. Широкоплечий, круглолицый, глаза синие с хитринкой. Рыжеватые баки и усы придают ему солидность. Что же он за человек?
Вернувшись в школу, Алексей до ночи разбирал папки с бумагами. За стеной тихо пели старухи, прибирая покойного. Его семья из Киева на похороны вряд ли приедет. Не успеет. Сторож суетился тут же, шепотом рассказывая Алексею о Резуне, устроившем свой курень в Черном лесу. Закончив с папками, Алексей заглянул в соседнюю комнату. Струк, уже обмытый и одетый, лежал в некрашеном гробу, над ним читал заупокойную священник. Старухи косо взглянули на чужака, священник с достоинством поклонился. Коммуниста хоронят по обряду! А он, комсомолец, должен делать вид, что так и надо? Алексей вырвал свечку из рук покойника – пламя заметалось и погасло. Молитва оборвалась на полуслове.
– Что делаешь, нечестивец? – взвизгнули старухи.
– А ну, хромай отсюда, бородатый козел! – рявкнул Алексей, выталкивая священника за дверь.
– Опомнись, сын мой! Образумься! – попятился священник под завывания старух. – Я всего лишь исполняю свой долг!
– А я – свой. Убирайся.
Председатель сидел за столом, время от времени щелкая на облезлых счетах. Увидев учителя, он приветливо поздоровался, поинтересовался его школьными делами и сообщил, что похороны будут завтра, а потом надо решить, куда определить самого Алексея. Может, поручить ему делопроизводство?
– Меня уже назначили на должность учителя и другого мне не надо. Вообще-то я могу кем угодно работать, хоть председателем – невелика мудрость, это не взводом командовать. Но меня направили в вашу дыру учителем, и я буду им! Армия всему научила, прикажут – маршалом стану. Вот так. Будем хоронить товарища Струка как коммуниста, павшего на боевом посту, как солдата. И обелиск поставим с красной звездой.
– Ишь ты, какой герой! Нельзя осложнять отношения…
– С кем? с бандитами? Вы же здесь советская власть! – кипел Алексей.
– Без тебя знаю, молод еще мне указывать!
– Я
