над чернью часовенСоставят ответ долгожданный и срочный.
Рассыпались яблоки наземь и в небо,
Поля, затаившись, живут ожиданием,
И крепко сплетённые косы у хлеба –
Как будто бы скованные мирозданьем…
Всё точно литое: тугая рябина
На обжиг идёт, под оранжевый пламень,
А там, на дорожке, ценнее рубина –
Кровавой гвоздики пылающий камень.
Горячие ночи все дольше вздыхают,
А ты не спеши в сентябре раствориться:
Овации публики не утихают,
Коронное соло опять повторится…
Ах, Август гнетущий, божественный, львиный –
Волшебник, дарующий жизни начало!
Я знаю и голос, и запах твой винный,
С тех пор, как младенцем тебе прокричала.
И я, словно август, горячей кометой
Обрушилась в мир золотыми лучами,
И стало, пожалуй, хорошей приметой
Огни вертумналий предвидеть ночами.
Имя ночи
Вырывается Ночь из объятий хмельного угара,
Круторогим серпом извлекая Селену из недр,
Бледный лик осветил пепелище дневного пожара,
Там где прадед, ликуя, промчался
безжалостно щедр.
Заливается небо прохладной, густой акварелью.
Вспыхнул первым воинственный Марс
над повисшей рекой,
Но его убаюкать своей незатейливой трелью
Камышовка взялась, возвращая вечерний покой.
Упивается небо Гемеры чарующим шлейфом,
Облака розовеют и падают в зеркало сна.
Льётся тьма как вино, пробуждаются старые эльфы,
И планета Вода нам становится слишком тесна.
Обнажается Ночь бесконечностью тьмы и мерцания
Звезд далёких, давно в своих гнёздах погасших уже,
И тревожит сердца неразрывность оков мироздания,
Гимн свободе рождая в одной бесконечной душе.
То был не снег
То был не снег… На косогор и ели,
Под лунным светом, в сумерках времён,
Спускались нити кружевной метели –
Кристаллов переплёт и перезвон,
Короткое и дивное звучанье
От Райских врат до куполов. Как знать,
Возможно, это тайное венчанье
Вписал ноябрь в приходскую тетрадь?
Кольцом, сильнее стали, приковал он
Меня к тебе, мой невесомый друг.
Аркадия обещана тем малым,
Кто погибает от касанья рук,
Ведь ты, снежинка, баловень погоды,
Столь ветрено, от холода к теплу,
Витальной обречённостью природы
Ведёшь меня по хрупкому стеклу.
Быть может, оттого я растворяюсь
В шипящий, ускользающий прибой,
Я исчезаю… Люди, озираясь,
Услышат только голос меж собой…
Последний бал
Царственные клёны непреклонны,
Но и с них, в зените октября,
Лист летит, и голые колонны
Съёжились над вязью янтаря.
Бал последний открывает осень,
Закружили вальсы
