разит –прими, наперсница!
Вдруг рык прорезал тишину,
как гром в святилище!
Казалось, в сердце перст воткнув:
«О, дщерь блудилища!»
Её одежду и врата
с позором вымажут.
И, не прикрыв плащом бедра,
нагую вытащат.
Брезгливо кисти отирая рук:
«Где ходит Назорей?!»
И процедив, едва ли вслух:
«Ответит «царь-царей»!»
«Что ж… Ты ль зовёшься мудрецом,
учителем благим!?
Опять ли обойдёшь закон
иль камнями побить
прикажешь до смерти её,
как и закон велит?!»
Шипит, презрительно плюёт
толпа… Христос молчит.
…Его в безмолвии найдут
над хартией людей.
Им Бог ли нужен – власти кнут…
Опять к столбам приволокут
грех, как чужой трофей.
Закон не любят и не чтут,
что дал им Моисей.
Смеясь, в порфиру облекут…
Но… верящие – обретут!
…не книжник… фарисей…
Иисус, склонившийся к земле,
в пыли перстом писал
о всём, что прятали во тьме,
что только Бог и знал.
«Пусть первым бросит камень тот
– свободный от греха –
во всём исполнивший закон!»
…По небу облака
скребли так, будто по гряде
окаменевшей… Гул
зашелестел шагов: в стыде ль –
толпу, как ветер сдул.
Господь на грешницу взглянул:
– Никто не осудил…?
– Никто…(Он головой качнул)
– И Я твой грех простил –
Любовью истина вершит,
хоть с правдою дружна.
– Иди…
И больше не греши…
И будешь спасена!
Григорий Самойлик
Москва
По первому снегу…
По первому снегу
Ноябрьской порой
Явилась к ночлегу,
Вдруг ставши женой.
Нечаянной встречи
Незваный мотив
Друг другу навечно
Вручил нас двоих.
Прошло – пробежало,
Сбылось – не сбылось,
Закаты – рассветы
И вместе и врозь.
Сцепились – слежались
У сруба венцы,
И стужей прижались
Скворцы-молодцы.
До первого снега
Дожили с тобой,
Явилась к ночлегу
Вдруг ставши женой.
Но я и доныне
Не смог разгадать,-
Зачем ты явилась
Ко мне ночевать?..
Как сложно вдохновение питать…
Как сложно вдохновение питать
В бесплодной почве мирозданья.
На пепелище дивных мест искать
Минувшей красоты наивные признанья.
Среди красивых лиц, души лишенных,
Цепляюсь, как утопленник за трость,
За глупую надежду чувств бездомных
Собрать тепла скупую горсть.
Пытает тело старость и болезни,
Терзает
