тия, иногда множась в целые легионы самопровозглашенных, углубленных в себя, а часто и зацикленных на себе кураторов-творцов. Сто лет спустя Дэвид Бирн из группы Talking Heads, рассуждая о том, «как создать музыкальное движение», возвращается к принципу непрофессионализма Руссоло и отмечает, что в Нью-Йорке середины 1970-х «было полезно выйти за пределы музыки, пусть и вынужденно. Возможно, это было сделано от безысходности, но стало для всех хорошим толчком к созданию чего-то нового». Бирн с друзьями сколотил группу, будучи студентом Школы дизайна Род-Айленда, когда он и его однокашники поняли, что отчаянные бунтарские попытки смешать разные дисциплины и есть топливо, необходимое в XX веке для художественного развития.
В невиданном потоке абитуриентов, устремившихся в британские школы искусств (они же – арт-колледжи) в конце 1950-х – начале 1960-х, были и недоучки, которые, часто не имея особого (а то и вовсе никакого) призвания к искусству или дизайну, с радостью окунались в популярную музыку. В обычной жизни они, вероятно, стали бы простыми работягами, но благодаря учебе в арт-колледже получали доступ к романтическому миру буржуазной богемы, с его причудливыми идеями об эстетике, стиле и индивидуализме. Возможно, они занялись бы музыкой и без изучения искусства, а с визуальными практиками не имели бы ничего общего. Но основа их музыкальной идентичности была в значительной степени сформирована именно учебой в арт-колледжах. Всё следующее десятилетие и позднее особый интерес вызывали их представления о своей социальной роли и акцент на творческую независимость, что было прямым результатом воздействия, которое на них оказал этос изящных искусств. Раньше музыканты считали своей задачей развлекать публику – теперь они хотели творить. И как следствие, то, что они создавали (то есть популярная музыка), стало видом искусства – не в последнюю очередь потому, что они сами так решили.
В этой книге рассказана история территории, где популярная музыка и визуальное искусство встречаются, танцуют в паре и нередко провожают друг друга до дома. Именно эта связь отвечает за многоликость поп-музыки и за каждый значительный эстетический перелом или мутацию в ходе ее эволюции. Тем не менее популярная музыка стала поп-музыкой не только благодаря арт-колледжам, равно как и музыкант из арт-колледжа становится таковым не только благодаря посещению занятий (или просто шатанию вблизи подобной институции либо другой «артистической» сцены). И хотя для музыкантов с художественным складом ума, имеющим хотя бы каплю таланта к изобразительным искусствам, поступление в арт-колледж стало почти клише, часто это еще и признак установившегося положения вещей. Иногда это результат стремления творческого индивида противостоять условностям и проявление того интеллекта, который сложно оценить тестами. Другими словами, личности, которые попадают в арт-колледжи, важнее знаний, которые они там получают, или даже антуража, который там создается; и именно благодаря этому особому типу людей арт-колледжи, похоже, оказали то самое влияние на культуру, которое нас и интересует. Что приводит нас к поколению, которое больше всего ассоциируется с феноменом поп-искусства, – к музыкантам, учившимся в британских арт-колледжах в 1960-х годах, в числе которых Кит Ричардс, Пит Таунсенд, Рэй Дэвис, Сид Барретт, Брайан Ферри и Малкольм Макларен. Фактически к середине 1960-х начинающие музыканты, как, например, Сэнди Денни (в дальнейшем участница группы Fairport Convention), поступали в арт-колледжи не только чтобы сбежать от предъявляемых обществом ожиданий (в случае Сэнди семья хотела, чтоб она училась на медсестру), но именно ради музыкальных связей. Хотя явление это зародилось и зацвело на почве послевоенной Британии, наше расследование выйдет далеко за пределы той золотой эры стремительных изменений в искусстве и обществе.
Конечно, среди этих музыкантов были и те, «кому нравилось искусство, кто им интересовался <…> но никогда не ходил в художественную школу», как выразился Пол Маккартни, рассуждая про «мастеров психоделики» в интервью для книги «Электрический банан» («Electrical Banana», 2011). Многие из таких «вольнослушателей» арт-колледжей сыграли не менее значительную роль в социокультурном явлении, которое исследователи иногда называют «танцем школ искусств».
Эта отсылка к ироничному названию альбома конца 1960-х «Things May Come And Things May Go But The Art School Dance Goes On Forever» («Всё приходит и уходит, но танец школ искусств будет длиться вечно») группы Pete Brown & Piblokto! отдает дань творческим учебным заведениям, которые на протяжении долгих лет и в прямом, и в символическом смысле были местом встреч различных героев и участников этой истории. Именно на таких невероятно вольных собраниях зародились самые значительные музыкальные группы нашей эпохи, а некоторые даже дебютировали. Кроме того, эта фраза обозначает непрерывный кокетливый «танец» искусства и музыки.
Повторимся, в центре нашего исследования – творчески мыслящие натуры, которые постепенно изменили популярную музыку до неузнаваемости, а не учреждения, в которых они обучались. Мы попытаемся описать то мировоззрение и проследить те черты, которые объединяли определенных музыкантов и художников.
Сказанное, однако, не означает, что восприимчивая личность совсем не подвержена влиянию художественной
