и моему деду, Прошину Василию Петровичу – посвящается…
Держу в руках награды деда,
смотрю на фото пред собой.
Он ратным подвигом Победу
ковал на фронте, как герой.
На этом снимке – дед с друзьями
сидит: красивый, молодой.
И боевыми орденами
мундир украшен полевой.
Покуда жив, я помнить буду
его рассказы о войне.
И правду эту не забуду:
ведь с дедом говорю во сне.
Москва. Крестьянская Застава.
Июньским утром, очень рано,
мой дед под голос Левитана,
поцеловав жену и дочь,
Ушел на фронт из дома прочь.
На основании Указа
мобилизован из запаса.
И призван был в РККА,
в кавалерийские войска.
Заводов труд и труд колхозных пашен
дед защищал, страну свою храня –
ударной силой конармейских шашек,
и быстротой, и натиском огня…
Знакомый марш, любимый всем народом,
прологом стал к большой войне.
Будь проклят Гитлер, вместе с его богом,
который смерть принёс моей стране.
Приказ Отечества: «Служить достойно!» –
Петрович выполнил сполна!..
Он в бой пошёл – уверенно, спокойно…
Не за медали или ордена.
Да, верно говорят, что пуля – дура!
Она не ровня нашему штыку.
Её шальная, подлая натура
оставила отметину свою.
С тех пор сидела пуля в деде,
напоминая о былом –
покинув койку в лазарете,
он в часть отправился тайком.
Затем причислен был к танкистам.
и весь дальнейший славный путь
дед с экипажем в поле чистом
нацистам не давал вздохнуть.
А годы шли… И дни летели…
Уж пол-Европы позади!..
Мы к сорок пятому – с боями
к фашистам в логово вошли.
В Восточной Пруссии в апреле,
враг в неприступных цитаделях
сражался из последних сил.
Но Кенигсберг пал под напором
гвардейских танковых частей.
А Кант, чей дух жил в нём фантомом,
жалел немецких сыновей.
Ура! К Берлину путь очищен!
И на «Катюшах» краской пишем:
«За слёзы наших матерей!»
А кровь, она же не водица:
у каждой капли – вес иной.
И надо же тому случиться,
что не погиб дед, а живой!
И кружка спирта – за Победу! –
им выпита была до дна.
Ценою жизней миллионов
она в Берлине к нам пришла.
Победа звёздной колесницей
вмиг облетела фронт и тыл –
и над германскою столицей
фашизм развеялся, как дым.
Дед с первых дней и до последних –
в аду кромешном на войне!..
Четыре года, с дней тех летних,
принадлежал одной судьбе.
Но справедливость есть на свете:
живым
