что вы Маккензи. Ваш род уже много десятилетий точит зубы на владения моего рода.
– А что если я вам скажу, что я – не Маккензи?
– Чушь! – фыркнула Элисон. – Всем известно, кто вы такой!
– Лэрдом Маккензи был мой отец, – сказал Гэвин. – А нынешний лэрд Маккензи – мой брат Лиам. Что же касается меня, то я сейчас нахожусь в процессе эмансипации от клана Маккензи. Надеюсь, если этот термин о чем-то вам говорит.
Элисон взглянула на него с удивлением. И пистолет у нее в руке впервые дрогнул.
– А зачем это вам? – спросила она.
– Причин множество, и лучше я оставлю их при себе. Достаточно сказать, что одна из них – смерть вашего отца.
– О… – На мгновение – всего на мгновение – броня ее враждебности дала трещину.
Гэвин ждал этой минуты слабости – и рванулся в атаку.
– Как видите, мисс Росс, если вы продадите мне Эррадейл, он достанется не врагу, а скорее уж врагу вашего врага, то есть вашему другу, не так ли?
Гэвин тотчас же понял, что совершил ошибку. Понял еще до того, как Элисон снова вскинула револьвер и спустила курок. Прогремел выстрел. Кобыла Кэлибрида взвилась на дыбы, затем шарахнулась в сторону, и старик не сразу сумел ее успокоить.
Гэвин же на мгновение замер, словно громом пораженный. Но боли не было. И крови тоже не было. Он с облегчением вздохнул, сообразив, что Элисон стреляла не в него.
Черт, да она просто сумасшедшая! Чокнутая девица! Да-да, чокнутая и очень опасная!
– На этот раз я промахнулась. – Палец ее снова лег на курок. – Но это не повторится. А теперь… Убирайтесь ко всем чертям с моей земли.
Никогда еще Гэвину не приходилось слышать в женском голосе столь очевидную угрозу.
– Осторожнее, милая, – проговорил он сквозь зубы, чувствуя, как стучит в висках пульс, как изумление и возбуждение отступают перед яростью. – Я из тех людей, с которыми лучше не враждовать.
– Враги у меня уже бывали, – отвечала она, не опуская револьвер. – И знаете, лорд Торн, чему я у них научилась?
Гэвин невольно сжал кулаки. Какого черта она произносит его титул так, словно это – позорное клеймо?
– Больше всего следует остерегаться тех, кто к тебе всего ближе, – продолжала девушка. – И еще тех, кто набивается тебе в друзья, преследуя свои корыстные цели.
Тут взгляды их встретились. И Элисон не отвела глаза – такие же ясные, как воды озера Лох-Ломонд. И такие же холодные.
Впервые в жизни Гэвин молчал лишь потому, что не смог найти остроумного ответа.
«Девчонка права, – думал он. – Во всем права». Уж ему-то известно, как опасны самые близкие, самые родные люди. Он усвоил это еще в детстве, и уроки были на редкость жестокими. Но кто научил ее? Быть может, тот же, кто вселил в ее взгляд ледяной холод?
Тут Каллум подъехал к ним поближе и явно не без умысла расположился между Гэвином и дулом пистолета. Из-за густой бороды, скрывавшей добрую половину
