не знаю. Дальше думай сам.
О, как меня всегда интриговала эта тема! Как она меня влекла и завораживала. Отец, встречающий сына двадцать лет спустя, – это же фабула «Старшего сына» Вампилова. Пусть сын не настоящий, но старик поверил. Потому что душа болела. Потому что… И что вообще может быть трогательней, смешней и человечней, чем «Старший сын» Вампилова?
А другой сын, отправившийся во взрослом возрасте на поиски биологического родителя, того, который много лет назад осчастливил зачатием брошенную вскоре девушку, это что? Это не что, а кто. Это мой хороший знакомый, которому уже пятьдесят шесть. Но тогда ему было восемнадцать, и он проехал через пол-Союза, чтобы набить морду виновнику своего земного бытия. Найти и набить. За брошенную мать. За безотцовщину. И он разыскал, добрался, махнул для храбрости сто грамм, позвонил в двери… Двери открыл облысевший, пожеванный жизнью дядя с невеселыми глазами. «Вам кого?» – спросил дядя, и мой хороший знакомый заплакал, сказал «папа» и стиснул родителя в объятьях.
И сколько таких историй, сколько? Будучи у всех разными, особенными, по-своему окрашенными, они всё же во многом одинаковы, потому всюду «отец» и всюду «сын» на фоне перепутанной, ушибленной и загадочной жизни, смешанной с грехом в пропорции пятьдесят на пятьдесят процентов. Именно – с грехом пополам.
Человек в опасности кричит «мама!», но не спешите думать, что у человека нет нужды в отце. Нужда есть. Она огромна. Просто мама – это образ первичного тепла, без которого существование невозможно. А папа – это уже сложный образ миропорядка, следующего по восходящей. В слове «папа» есть уже не утробное тепло, а иерархия, уважение, страх. Есть осмысление мира, есть культура и цивилизация, если хотите. Цивилизация живет в слове «отец». Да, именно это и есть в слове «папа», и когда папу ищут, то силятся именно выяснить и занять свое собственное место на земле, посередке между небом и преисподней. Отец, батя, папочка.
Если отец ищет сына, то это бытовое воплощение притчи о блудном сыне. В культуре это и «Отец солдата», и «Судьба человека». А самое трогательное – это история о Пако из книги Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой». Дело было в Испании при Франко. В отделе объявлений одной из центральных мадридских газет какой-то провинциал, приехавший в столицу на поиски сбежавшего сына, разместил следующее объявление: «Пако. Вернись. Я все простил. Жду тебя на площади… – Далее название отеля в центре города – 12 часов. Папа». В назначенное время несколько сотен мальчишек собралось на указанную площадь. Все они прочли, случайно или намеренно, это объявление. Всех их звали Пако. В Испании это то же, что в русской деревне до революции зваться Ванькой. Все эти мальчики, эти Пако, сбежавшие по разным причинам из дома, так хотели, чтобы папа не гневался и простил, чтобы можно было вернуться из столичного муравейника в родной дом без страха. Точь-в-точь как блудный сын чувствовали себя эти дети. И тут это объявление! Вот тебе последняя картина Рембрандта, только в словах, а не в красках.
Разве могут
